Другая часть острова.
Входят Стефано и Тринкуло; за ними – Калибан с бутылкой в руках.
И слушать не желаю! Вот когда бочка опустеет, тогда и начнем хлебать воду. До тех пор – ни капли. А потому держись по ветру и лавируй. Эй ты, слуга-чудище, лакай за мое здоровье.
Слуга-чудище?.. Ну и дурацкий остров! Говорят, на нем живет всего пять человек. Трое из них – мы. Если у остальных в башке творится то же, что у нас, то здешнее государство шатается.
Пей, слуга-чудище! Пей, раз я тебе приказываю. Смотри-ка, да у тебя уже глаза на лоб полезли.
А куда же им лезть? Вот было бы занятное чудище, если бы у него глаза полезли под хвост.
Мой вассал-чудище утопил свой язык в хересе. А вот меня и море не могло утопить. Я плавал, плавал – сто двадцать миль проплыл, пока добрался до берега. Ей-богу, чудище, я назначу тебя моим главнокомандующим… нет, лучше моим знаменосцем.
Главнокомандующим – еще куда ни шло. А знамя ему не удержать.
Видишь ли, мусью чудище, мы не собираемся ходить в атаку.
Никуда вы не будете ходить. Уляжетесь тут, как псы, без дальних слов.
Урод! Пророни хоть раз в жизни словечко, если ты приличный урод!
Ты врешь, невежественное чудище! Я сейчас такой храбрый, что могу даже стражника толкнуть. Отвечай, распутная ты рыба, разве может быть трусом человек, который выпил столько хереса, сколько выпил я за сегодняшний день? Ты, наверно, потому так чудовищно врешь, что сам ты полурыба, получудовище.
Хи-хи-хи! Он изрек «государь»! Это чудище совсем дурачок!
Тринкуло, не распускай язык! Если подтвердится, что ты мятежник, то я прикажу на первом же дереве… Бедное чудище – мой подданный, и я не позволю его обижать.
Спасибо, мой благородный государь. Не удостоишь ли услышать еще раз мою просьбу?
Чего там еще? Ну, повторяй свою просьбу. Только на коленях. А я буду стоять. И Тринкуло тоже будет стоять.
Появляется невидимый Ариэль.
Я уже говорил тебе, что я в рабстве у тирана. У волшебника, который обманом и хитростью отнял у меня остров.
Ты лжешь.
Тринкуло, если ты посмеешь еще раз прервать его, то, клянусь своим кулаком, я вышибу из тебя дух.
Да я ничего не говорил!
Цыц! Молчать!
(Калибану.)
Продолжай.
Да уж где ему!
А как же это обстряпать? Можешь ты объяснить толком?
Ты лжешь. Ты сделать этого не можешь.
Эй, Тринкуло, берегись! Если ты еще хоть одним словечком заденешь чудище, то, клянусь своим кулаком, я забуду про свое милосердие и отколочу тебя, как колотят вяленую рыбу.
Да что я такое сделал? Ничего я не сделал. Уйду от вас подальше…
Как – ничего? А разве ты не сказал, что он врет?
Ты лжешь.
Что? Я тоже? Вот тебе.
(Бьет Тринкуло.)
Ну-ка, скажи еще раз, что я вру.
И не думал я говорить, что вы врете… Совсем рехнулись, у вас уже в ушах звенит!.. Пропади она пропадом, ваша бутылка! Вот до чего доводит пьянство… Чтоб чума скрутила твое паршивое чудище! Чтоб черт сожрал твои кулаки!
Ха-ха-ха!
Ну, рассказывай.
(К Тринкуло.)