Буря

Он завизжал пронзительно; и в это мгновенье, гномы столкнулись с троллями — ударили им чем-то по ногам, и тролли не удержались, словно запущенные из катапульт валуны, полетели вперед; и один из них, врезался в высокого, смял его, и еще ударил в чью-то плоть своим молотом. Ячуку показалось, будто его окружила одна беспрерывная кость, и вот вся переломалась, брызнула кровью. Он почувствовал, что летит куда-то; рядом промелькнула кувалда, опять треск кости, а он, оттолкнувшись от кого-то, бросился к стене. Что-то сильно ударило его в спину, но он уже был у стены; увидел, что падает на него что-то бесформенное, льющее кровь, вдоль стены бросился куда-то — вот лестница, на ней уже стоял кто-то; однако, он проскочил как-то по краю; там врезался в чью-то ногу, отскочил в сторону, и вот, тяжело дыша, забился в угол, между проходом в коридор, где догорала солома, и кричали о свободе гномы, и железной стеною туннеля; по лестнице в тот коридор вбегала какая-то малая часть восставших, но вот этот поток прервался — гоблины налетев прерывали его. Это они смогли остановить вал нападавших; они попросту пробивали их ряды, а оружие восставших выбило из их плоти искры, затуплялось, не причиняя им никакого вреда. А тролли размахивали молотами, и перемолотые тела, разлетались, сминая следующие ряды — кто-то грудой подлетал к потолку, и отскакивал в сторону, кровь стекала по стенам, кости трещали, под тонными лапами троллей; но рабы не останавливались, и передние ряды бросались на верную гибель в уверенности, что именно им суждено вырваться. И некоторые, в последние мгновенья жизни, доставали до глаз троллей — иногда те успевали прикрыть веко, но, иногда ятаган был быстрее, и тогда пронзал их голову до мозга — такие тролли еще продолжали двигаться, но уже в агонии, и они слепо били своими молотами, и, иногда разбивали головы своих же сородичей.

Среди рабов нашелся один с особенно сильным, голосом, и он громом пронесся над рядами: «Вперед! Еще быстрее! Это последние! За поворотом уже свобода! СВОБОДА!» Вопивший был размозжен чрез несколько мгновений; но он орал, веря в свои слова, и крик этот придал наступавшим еще новые силы. Всем этим рядам вдруг передалось, что за этим поворотом СВОБОДА, кто-то вспомнил СИНЕЕ небо, РАДУГИ, ТЕПЛЫЙ СОЛНЕЧНЫЙ ВЕТЕР — и это передалось всем — и каждый вспоминал кто дом, кто любимую — самые святые из своих воспоминаний, и они уже верили, что сразу же обретут это, стоит только вырваться за этот поворот.

И они рванулись еще быстрее: стремительным, беспрерывным валом врезались они в троллей, и те, одуревши от кровяных поров, крушили их так быстро, как только могли крушить. Рабы наваливались на них десятками, отлетали, валили — били с остервененьем, отлетали мертвыми, но, все же, и тролли, один за другим погибали. Битва захлебнулась как раз против лестницы, в угол которой забился Ячук. Ряды сталкивались у поворота: гул рассекающих воздух молотов, треск костей, беспрерывный — все двигалось к какому-то пределу, и, Ячуку казалось, что сейчас эти железные стены не выдержат этого напора, лопнут, как мыльный пузырь, от этих чувств.

Ячук и не хотел смотреть на это, и, как зачарованный, не мог оторваться. Он видел, как за какое-то краткое время вырос вал из тел в две трети расстояния между полом и потолком; видел, как этот вал, хлестнув кровью, развалился, причем как-то в две стороны; ведь напирали то с двух сторон. Рядом с ним, со страшной силой врезалось в стену, какой ошметок, отскочил, а на него вновь плеснуло кровью. Впрочем, Ячуку казалось, что кровь поливает его беспрерывно. И вновь столкнулись ряды — они по колено, а то и по пояс утопали в мертвых телах, однако и не замечали этого — и вновь били, и вновь погибали.

Вот выделился какой-то огромный, едва ли не задевающий головою потолок тролль. У него не было молота, но были огромные закованные в броню, похожие на тараны кулачищи. Он наносил ими страшные удары, сминал сразу по несколько противников, и те раздробленные отлетали в стороны — казалось, ничто не могло его остановить: этот тролль сминал ряд за рядом. Вот, от очередного удара, сразу несколько разорванных тел пролетели мимо Ячука вверх, в тот коридор, где рвались в бой гномы: и вот, словно это те тела ожили; вырвались те рабы, которые успели пробежать туда раньше. Они просто увидели, что там ненавистные, заваленные клетками коридоры, и вернулись, веруя, что здесь единственный путь на свободу.