Буря

Холли: Только что узнала, что ты общался с моим другом Адамом. Ты тоже помешан на науке?

Я: Хотелось бы, но я не настолько крут. Так что я просто делаю вид.

Холли: Выходит, ты и впрямь очень умный?

Я: Да, но пытаюсь исправиться. Может быть, даже запишусь в группу психологической поддержки…

Холли: Твое слабое место?

Я: Любовь к стейку. Я обожаю сочный бифштекс «Нью-Йорк» с хрустящей жирной корочкой!

Холли: Смешно! И какая гадость! Но я имела в виду другое. Что ты рассказываешь, когда тебе нужно обратить на себя внимание?

Я: Ты очень деликатно выражаешь свои мысли. Вынужден признать — чтобы произвести впечатление на девушек, я цитирую сонеты Шекспира на французском. И не перестану без медицинской помощи, потому что этот прием действительно работает.

Холли: Гм… Хотела бы сказать, что на меня это не произвело бы впечатления, но боюсь, что это не так. Но, конечно, сюрприза уже не получится.

Я: Понятное дело.

Холли: Адам только что пришел. Пора готовиться к зачету. Напишу тебе позже.

Ну вот, я начал говорить правду и немного рассказал о себе. Все прошло не так уж плохо. Во всяком случае, сейчас. Я уснул на кушетке, записывая в дневник все о Холли из две тысячи девятого года, что только мог вспомнить. На тот случай, если вдруг память начнет подводить меня. Было очень много моментов, которые я в свое время даже не подумал записать, потому что считал, что все успею.

Когда я открыл глаза, было уже темно. Видимо, я проспал весь день. Почти целый час я занимался всякой ерундой, пытаясь решить, стоит ли звонить или снова писать Холли. Я уже собирался написать ей, но тут от нее снова пришло сообщение. Похоже, у Холли в семнадцать лет гораздо меньше терпения.

Холли: Я знаю, что прошло всего шесть часов и я делаю ужасную глупость. Но я только хотела спросить, не посоветуешь ли ты какие-нибудь полезные материалы для подготовки к тесту академических способностей.

Я: Могу тебе кое-что порекомендовать, но что мне за это будет?

Холли: А что ты хочешь?

Я: Можно позвонить тебе прямо сейчас?

Холли: Рискни. Заодно узнаешь, отвечу ли я.

Мне следовало предвидеть, что она так скажет. Прежде чем набрать номер, я забрался в кровать и выключил свет.

— Привет, — отозвалась Холли.

— Привет…

— Итак…

— Итак… расскажи мне что-нибудь интересное из школьной жизни. Мне кажется, я уже целую вечность не учился. — Вот еще одно правдивое заявление. Пока что у меня все получалось.

— Ну, например… мне нужно сделать новый проект для углубленного курса английского. Очень интересное задание: в течение дня записывать в дневник слова песен, которые отражают мое настроение, — и так целую неделю.

— И какая же у тебя сейчас песня?

— «Каникулы» группы «Гоу-гоу». Ты ее знаешь? — спросила она.

Я пропел первую строчку:

— «Не могу перестать думать о тебе».

— Тебе она кажется дурацкой?

— Вовсе нет!

— А какая у тебя сейчас была бы песня?

Голос Холли смягчился, и я закрыл глаза, представляя, как она забралась под теплое белое одеяло и положила голову на голубую подушку с оборками.

— Гм… «Все перемешалось».

— Никогда такой не слышала, — сказала Холли.

— Это группа под названием «Триста одиннадцать».

— Ты хорошо разбираешься в музыке, да?

— Да, можно сказать, помешан на ней.

— А у меня очень своеобразный вкус. Иногда я даже стесняюсь сказать, что мне нравится, — призналась Холли.

— Например?

— Песня Билли Джоэла «Не спрашивай, почему».

Я пропел в трубку первую строчку из этой песни.

— Поверить не могу, что ты ее знаешь, — удивилась Холли.

— Я и на гитаре могу ее сыграть.

— Не может быть!

— Я не шучу. Как-нибудь покажу тебе.

— Круто!

Согласен, я не смог удержаться и немного схитрил. Я ведь знал, какая песня у Холли любимая, и в две тысячи девятом году разучил ее на гитаре, чтобы произвести впечатление.