Буря (ЛП)

— Здесь что-то есть, Юуто?

Томо покачал головой, он проходил мимо витрины с масками демонов.

— Не понимаю. Меч должен быть здесь, но… я его нигде не чувствую.

— Поищем в другом здании, — сказала я. — Может, он в главном храме.

— Нет, — сказал Томо. — Я вообще ничего не чувствую. Магатаму я ощущал еще вне храма, как и зеркало. Словно биение сердца, словно голос ветра.

Он был прав. Я тоже слышала голоса, тихий шепот, но все же различимый. Здесь было тихо. Ни голоса, ни шепота, ни покалывания на коже.

Томо покинул здание музея, и мы пошли за ним через сад. Дождь ручейками тек по каменным каналам, что паутиной пролегали на землях храма. Мы прошли двух служительниц храма с коробками с амулетами, их яркие красные хакама шуршали, пока они спешили укрыться от дождя. Темные тучи закрыли небо, и солнце едва могло пробиться сквозь них.

Я хотела снова спросить у Томо, чувствует ли он что-нибудь, но его мрачный и растерянный вид уже был ответом.

— Они как-то узнали, что мы придем? — тихо спросила я. — И спрятали меч?

— Я бы его почувствовал, — сказал Томо с отчаянием.

— Ребята, — Сатоши был внутри соседнего здания храма, руки его упирались в колени, он смотрел на потолок. Мы подошли к нему под крышу, сбросив перед этим обувь на пороге. — Похоже, я знаю, что случилось.

Под потолком висел широкий рисунок на бумаге, что уже истрепалась по краям. Художник изобразил бушующие воды с чернильными волнами, пеной и брызгами, некую бурю. Океан сталкивался с серым утесом, где стояла разноцветными точками армия, флаги развевались на ветру. Посреди бушующих волн тонула фигурка, протягивая руки. А рядом фигура крупнее лежала на камнях, словно ее выбросило на берег волнами. Внизу рисунка на дне моря лежал меч.

Томо смотрел на картину с расширившимися глазами.

— Его здесь нет, — сказал Ишикава. — Кусанаги пропал.

— Как это пропал? — спросила я, глядя на свиток. Как мог старинный рисунок показывать нынешнее состояние Кусанаги? — Император ведь использует сокровища для церемонии? Он бы заметил его пропажу.

— Настоящий пропал, — сказал Томо. — Пропал шестьсот лет назад.

Я уставилась на них так, словно у каждого было по две головы.

— Объясните?

— Рисунок, — Сатоши указал на табличку рядом со свитком. — Это император Антоку. Его сбросил клан Минамото, одна из самых сильных семей самураев в истории Японии.

— Ками? — спросила я.

— Возможно, здесь была и война Ками, — сказал Томо. Его голос звучал устало. Все было связано с ками, с его судьбой.

Я прищурилась, разглядывая картину.

— И император Антоку — маленькая тонущая фигурка?

— Он тогда был еще ребенком, — сказал Ишикава. — А фигура побольше, как тут сказано, это его бабушка. Она столкнула его с обрыва, чтобы изобразить самоубийство.

Я чуть не подавилась.

— Что, прости?

Томо кивнул.

— А что еще им было делать? Целая армия загнала их к краю.

Будто нужно было сразу прыгать с обрыва. Я не могла этого даже представить.

— И… сколько ему было?

Ишикава вгляделся в табличку.

— Семь. Он был внуком Тайры но Кийомори.

— Семь? — желудок сжался. В семь лет он даже не понимал, что происходит. Я могла представить, как он держится за руку бабушки, доверяет ей, а она кричит ему прыгать в воду. От этой мысли я поежилась.

Томо нахмурился.

— Здесь говорится, что она выбросила и сокровища в океан. Зеркало выловил один из клана Минамото, а камень Магатама вынесло на берег. Но меч утонул.

— Но… меч, что использует император… — сказала я.

— Копия, — сказал Ишикава. — За шестьсот лет они его, конечно же, сделали. И он, наверное, хранится в Токио.

— Зеркало тоже не было оригиналом, — сказала я. — Нам нужно попасть в Токио и забрать меч.

Томо заправил волосы за уши.

— Даже если он и там, он не подходит. Это не Кусанаги но Тсуруги. С зеркалом все иначе. А копия меча не вырежет ками из тела, — он сжал кулаки. — И все это было напрасно.

Сатоши похлопал Томо по плечу.

— Юуто, не говори так.

— Я знал, что не стоит верить, что у меня есть шанс, — мрачно сказал он. — Я все тот же сын демона, ненавидевшего весь мир.

Во мне закипал гнев.

— Не говори так, — сказала я. — Мы так далеко зашли, должен быть выход.

— Но его нет, — заявил он. — У меня нет выхода, Кэти. И не было никогда. Все эти попытки были лишь пустой тратой времени.

Слова больно жалили, я пыталась сдержать слезы. Без Кусанаги нельзя было остановить Тсукиёми. И было лишь вопросом времени, когда он захватит Томо, когда Джун захватит Японию.

Ишикава заметил боль на моем лице.

— Юуто, — сказал он, глядя на меня. — Возьми себя в руки, чудак.

Но Томо скривился.

— В том-то и дело, Сато, — сказал он. — Я не могу. Я собираюсь… Я… — он опустился на колени, прижал ладони к полу храма из темного дерева. — Я собираюсь потерять себя, — прошептал он.

Я села на пол рядом с ним и обхватила ладонями его руку, прижимаясь ухом к его плечу.

— Я тебе не позволю, — сказала я. — Мы найдем выход.

— Без Кусанаги выхода нет, — сказал он. И поднял голову, а я увидела слезы, блестящие на его глазах, он пытался их сдержать, пытался удержать власть над собой. — Брось меня, Кэти. В этот раз по-настоящему. Навсегда.