Буря мечей. Том 2

Ровная земля застала ее врасплох, и она все-таки упала. Когда она перевернулась на спину и посмотрела на проделанный ею путь, голова у нее закружилась, и она зарылась пальцами в грязь. «Я сделала это. Сделала. Я не расшиблась и сейчас поплыву домой».

Сир Донтос поднял ее на ноги.

– Сюда. Только тихо, тихо. – Он держался в густой, черной тени под утесами. К счастью, идти было недалеко. В пятидесяти ярдах вниз по реке за остовом сгоревшей галеи их ждала маленькая лодка, в которой сидел человек.

– Освелл! – тяжело ковыляя к нему, окликнул Донтос.

– Никаких имен, – отозвался человек. – Садитесь в лодку. – Сам он, согнувшись, сидел на веслах – высокий старик с длинными белыми волосами и большим крючковатым носом. Глаза его затенял капюшон. – Забирайтесь, да поживее. Надо отчаливать.

Когда оба благополучно забрались на борт, старик налег на весла, и лодку подхватило течением. Оставшиеся позади колокола продолжали звонить, возвещая смерть юного короля. Кроме них на этой темной реке никого не было.

Гребец медленно, но ровно вел лодку вниз по течению, над затонувшими галеями, мимо сломанных мачт, сгоревших бортов и рваных парусов. Надежно смазанные уключины не скрипели, и лодка скользила бесшумно. Над водой поднимался туман. Санса смутно различила очертания одной из заградительных башен Беса, но огромная цепь была опущена, и они благополучно проплыли там, где сгорели около тысячи человек. Берег отошел прочь, и туман стал гуще, а колокольный звон – глуше. Вскоре и огни остались позади. Они вышли в Черноводный залив, и в мире не осталось ничего, кроме темной воды, тумана и лодки.

– Далеко ли еще? – спросила Санса.

– Не разговаривайте. – Старик был сильнее, чем казался с виду, и голос его звучал свирепо. В его лице Сансе мерещилось что-то знакомое, хотя она не могла сказать что.

– Нет, недалеко. – Сир Донтос взял ее руку в свои, тихонько ее поглаживая. – Ваш друг близко и ждет вас.

– Сказано – не разговаривать! – проворчал гребец. – Звук над водой далеко разносится, сир дурак.

Испуганная Санса умолкла, предоставив ему грести в тишине.

Восток уже начал светлеть, когда она различила наконец впереди призрачную фигуру торговой галеи со свернутыми парусами, медленно идущей по воде на одном ряду весел. Вскоре Санса разглядела и статую у нее на носу – водяного в золотой короне, дующего в большую раковину. Послышался чей-то крик, галея медленно развернулась. И с ее борта опустили веревочную лестницу. Гребец убрал весла и помог Сансе встать.

– Полезай, девочка, я подержу лестницу. – Санса поблагодарила его, но он только буркнул что-то в ответ. Лезть по веревочной лестнице было куда легче, чем спускаться с утеса. Старый Освелл поднимался следом за ней, сир Донтос остался в лодке.

Двое матросов помогли Сансе выбраться на палубу. Она дрожала.

– Ей холодно, – сказал кто-то, снял свой плащ и накинул ей на плечи. – Так лучше, миледи? Успокойтесь, худшее уже позади.

Она узнала этот голос. «Но ведь он же в Долине», – подумала она. Рядом с ним стоял, держа факел, сир Лотор Брюн.

– Лорд Петир, – крикнул из лодки Донтос. – Я должен плыть назад, пока меня не хватились.

– Но сначала ты получишь свою награду, – сказал Петир Бейлиш, опершись на борт. – Десять тысяч драконов, не так ли?

– Десять тысяч, – подтвердил Донтос, утирая ладонью рот. – Как вы обещали, милорд.

– Сир Лотор, позаботьтесь о награде.

Лотор Брюн опустил факел вниз, и трое человек у борта разом выстрелили из арбалетов. Одна стрела попала Донтосу в грудь, пробив левую корону на его камзоле, две другие вонзились в горло и живот. Все произошло так быстро, что ни он, ни Санса не успели даже вскрикнуть. Лотор Брюн швырнул факел на мертвое тело, и лодка запылала, а галея отошла прочь.

– Вы убили его! – Санса перегнулась через борт, и ее вырвало. Неужели она, убежав от Ланнистеров, попала в еще худшую переделку?

– Миледи, – тихо молвил Мизинец, – этот человек недостоин ваших сожалений. Горький пьяница не может быть ничьим другом.

– Но он спас меня!

– Он вас продал за десять тысяч драконов. Ваше исчезновение навлечет на вас подозрение в смерти Джоффри. Золотые плащи пустятся на розыски, и евнух начнет бренчать кошельком. Донтос же… вы сами слышали. Он уже продал вас однажды, а когда пропьет свое золото, продаст еще раз. Туго набитый кошель может обеспечить молчание на какое-то время, но хорошо направленная стрела обеспечивает его навеки. Все, что он делал, делалось по моему указанию, – с грустной улыбкой добавил Мизинец. – Я не смел открыто выказывать вам свою дружбу. Услыхав, как вы спасли ему жизнь на турнире Джоффа, я решил, что лучшего орудия мне не найти.

Сансу мутило.

– Он называл себя моим Флорианом.

– Не помните ли вы, случайно, что я сказал вам в тот день, когда ваш отец сидел на Железном Троне?

Сансе живо вспомнилось это мгновение.

– Вы сказали, что жизнь – это не песня и что когда-нибудь, на свою беду, я это пойму. – На глаза ей навернулись слезы, хотя она сама не знала, кого оплакивает – Донтоса Холларда, Джоффа, Тириона или себя. – Неужели все в мире – ложь, всегда и повсюду?