Буря мечей. Том 2

– Ты посмотри вон туда: сир Аллисер шепчется с Отеллом Ярвиком.

После ужина мейстер Эйемон поднялся и спросил, не хочет ли кто из братьев высказаться, прежде чем бросить свои марки. Сказать пожелал Скорбный Эдд, как всегда мрачный и с каменным лицом.

– Я хотел лишь указать тем, кто голосовал за меня, что из меня получится очень скверный лорд-командующий, но то же самое относится и ко всем остальным.

Вслед за Эддом встал Боуэн Марш, придерживаясь за плечо лорда Слинта.

– Братья мои, я прошу вычеркнуть мое имя из списка избираемых. Рана все еще беспокоит меня, и боюсь, что такая задача мне не по силам… но лорд Янос много лет командовал золотыми плащами в Королевской Гавани, и я призываю вас всех поддержать его.

Люди Коттера Пайка сердито зароптали, а сир Денис, глядя на своих, только головой покачал. «Поздно: вред уже нанесен». Куда же Джон подевался? Почему он не идет?

Большинство братьев было неграмотно, и по традиции все голосовали, бросая марки в большой чугунный котел, который Трехпалый Хобб и Оуэн Олух притащили с кухни. Бочки с марками стояли в углу за тяжелой занавесью, поэтому голоса подавались тайно. За тех, кто был на службе, разрешалось голосовать друзьям, и некоторые братья брали по две, по три и по четыре марки, а сир Денис и Коттер Пайк голосовали за гарнизоны, оставшиеся в их замках.

Когда трапезная опустела, Сэм с Клидасом опорожнили котел перед мейстером Эйемоном. На стол горой высыпались морские раковины, камешки и медные монеты. Морщинистые руки Эйемона принялись разбирать их с удивительной быстротой, раскладывая в кучки ракушки, камни, медяки, а также редкие наконечники стрел, гвозди и желуди. Сэм и Клидас, каждый отдельно, пересчитывали марки.

Этим вечером Сэм объявлял свои итоги первым.

– Двести три марки за сира Дениса Маллистера. Сто шестьдесят девять за Коттера Пайка. Сто тридцать семь за лорда Яноса Слинта. Семьдесят две за Отелла Ярвика, пять за Трехпалого Хобба и две за Скорбного Эдда.

– У меня за Пайка вышло сто шестьдесят восемь, – сказал Клидас. – По моему счету недостает двух голосов, по счету Сэма – одного.

– Счет Сэма верен, – сказал мейстер Эйемон. – Джон Сноу нынче не голосовал. Но это не важно – нужного числа голосов никто не набрал.

Сэм испытал скорее облегчение, чем разочарование. Лорд Янос даже с поддержкой Боуэна Марша все равно только третий.

– Кто же эти пятеро, которые все время голосуют за Трехпалого Хобба? – полюбопытствовал он.

– Не иначе те, кто хочет убрать его с кухни, – предположил Клидас.

– Сир Денис потерял десять голосов против вчерашнего дня, – заметил Сэм, – а Коттер Пайк почти двадцать. Это нехорошо.

– Это умаляет надежду каждого из них стать лордом-командующим, – согласился мейстер, – но для Ночного Дозора, может быть, и к лучшему. Не нам судить. Десять дней – не такой большой срок. Однажды выборы тянулись два года, и братья голосовали раз семьсот. В свое время Дозор придет к решению.

«Да, – подумал Сэм, – вот только к какому?»

Позже, за разбавленным вином в каморке Пипа, язык у Сэма развязался, и он начал размышлять вслух.

– Коттер Пайк и сир Денис теряют голоса, но все-таки на двоих у них почти две трети, – сказал он Пипу и Гренну. – Каждый из них мог бы стать отменным лордом-командующим. Надо, чтобы кто-то убедил одного из них уступить и поддержать другого.

– Кто-то? – с сомнением повторил Гренн. – Это кто же?

– Гренн по дурости своей думает, что «кто-то» – это он, – сказал Пип. – Ну что ж – когда этот «кто-то» уладит дело с Пайком и Маллистером, пусть уговорит Станниса жениться на королеве Серсее.

– Станнис женат, – возразил Гренн.

– Ну что прикажешь с таким делать, Сэм? – вздохнул Пип.

– Коттер Пайк и сир Денис друг друга не любят, – стоял на своем Гренн. – Они вечно враждуют.

– Да, но это потому, что у них разные понятия о благе Дозора, – сказал Сэм. – Если им объяснить…

– Кто ж это им объяснит? – спросил Пип. – Мы? Я скоморошья обезьяна, не забывай, а Гренн – он и есть Гренн. – Он ухмыльнулся и пошевелил ушами. – Зато ты у нас – сын лорда и стюард мейстера…

– И Смертоносный, – добавил Гренн. – Ты убил Иного.

– Его убило драконово стекло, – в сотый раз повторил Сэм.

– Сын лорда, стюард мейстера и Смертоносный, – задумчиво перечислил Пип. – Ты, пожалуй, мог бы с ними поговорить.

– Мог бы, – не менее мрачно, чем Скорбный Эдд, подтвердил Сэм, – если бы не был таким трусом.

Джон

Джон медленно обошел вокруг Атласа с мечом в руке, вынудив его повернуться.

– Подними щит повыше, – велел он.

– Он такой тяжелый, – пожаловался парень из Староместа.

– Он и должен быть тяжелым, чтобы остановить меч. Подними его. – Джон, шагнув вперед, нанес рубящий удар. Атлас поднял щит вовремя, чтобы принять удар на него, и замахнулся в свой черед, целя Джону по ребрам. – Хорошо, – сказал Джон, подставив собственный щит. – Только бить надо всем телом. Вкладывай в удар весь свой вес, и ты нанесешь больше урона, чем одной рукой. Попробуй еще раз. Нападай на меня, только щит держи повыше, не то так по башке получишь – загудит, что твой колокол.