Буридан

— Да, монсеньор. Когда мы намеревались удалиться, некий виллан, чья лачуга стоит по соседству с этим Ла-Куртий-о-Роз, поведал мне странную историю: якобы на прилегавшем к его хибаре пустыре он видел копавших яму людей, и люди эти выходили из Ла-Куртий, в чем нет ничего удивительного, ввиду того, что в этом доме проживала колдунья. Короче, монсеньор, этот виллан показал мне место, я распорядился порыться в земле и, действительно, увидел два трупа, относительно которых, монсеньор, и не стал бы вас беспокоить, если бы не думал, что это новое преступление тех, кого мы тщетно искали, может вас заинтересовать.

— Заинтересовать меня? — вопросил Валуа, смертельно побледнев. — И почему же?

— Потому, монсеньор, что то были трупы ваших слуг: госпожи Жийоны и мэтра Симона Маленгра.

Валуа испытал огромное облегчение. Всего-то!

И тем не менее загадочную смерть Жийоны и Маленгра, вне всякого сомнения, убитых Буриданом, он воспринял как угрозу себе самому.

Отослав капитана, он повернулся к Страгильдо:

— Ты абсолютно уверен, что эти мятежники находились в Ла-Куртий-о-Роз?

— Вижу, вы мне не доверяете, монсеньор, — горько промолвил Страгильдо. — Но ничего не поделаешь; моя шкура теперь не стоит и ломаного гроша.

Валуа подумал, что этот, такой отчаявшийся человек, должно быть, сейчас был искренен.

— Возможно, не все еще потеряно! — воскликнул граф. — Похоже, мне действительно следовало прислушаться к твоим словам. Но быть может.

— Да, монсеньор, быть может!.. Если вы готовы довериться мне и позволить действовать по-моему.

— Готов. Говори. Что нужно делать?

— Что ж, монсеньор, — оживился Страгильдо. — Для начала повсюду пошлите приказ держать закрытыми все парижские ворота на протяжении всего дня, но прикажите вывесить опять же на всех воротах письменное распоряжение, указывающее, что каждому, в качестве компенсации, будет дозволено входить и выходить всю ближайшую ночь. Ради Бога, вашего господина, ради дьявола, моего покровителя, даже не раздумывайте, так как с рассветом, когда ворота Парижа откроются, будет слишком поздно, слишком поздно, — добавил смотритель львов короля с ужасным ругательством.

— Капитан! — завопил Валуа.

Офицер тотчас явился.

— Нарочного ко всем городским воротам. Приказ: держать ворота закрытыми на протяжении всего дня. Чтобы ни единая живая душа не смогла покинуть Париж.

— Ни единая, — проворчал Страгильдо. — Даже сам король!..

Капитан посмотрел на коменданта с удивлением.

— И чей это приказ, монсеньор? — спросил он. — Короля?

— Мой!.. — прорычал Валуа, гордо задрав подбородок и впервые в открытую демонстрируя свою власть и тщеславие. — Капитан, за тот вопрос, что вы только что мне задали, вы на месяц отправляетесь под строгий арест. Это еще не все. Пусть у каждых ворот встанет глашатай, и пусть этот глашатай каждый час объявляет, что, в виде исключения и в качестве компенсации, ворота будут открыты для всех в ближайшую ночь. Ступайте. Приказ Карла де Валуа!

Бросив недобрый взгляд в сторону Страгильдо, капитан вышел.

— А теперь объяснись, — произнес Валуа отрывистым голосом.

— Все очень просто, монсеньор. Судя по всему, Буридан и его приспешники заметили ваших людей еще издали. Они спрятались в каком-нибудь потайном закутке в Ла-Куртий или же просто сбежали, разница не большая. Но Буридан определенно намерен присоединиться к Миртиль на Монмартре, он там уже был, я собственными глазами видел. Стало быть, ему необходимо будет выбраться из города. Пока ворота закрыты, сделать этого он не сможет, поэтому он дождется момента, когда ворота откроются, то есть ночи.

— Превосходно! — зловеще прошептал Валуа, глядя на Страгильдо.

— Подождите, монсеньор! — продолжал итальянец, вновь обретая надежду. — Терпеливые и спокойные, мы выждем день, а вечером, с наступлением сумерек, отправимся на Монмартрский холм, схватим любезную Миртиль и в той хибаре, где она проживает, подождем этого чертова Буридана. Таков мой план.

— Превосходно! — повторил Валуа.

— Только предупреждаю, монсеньор, что он встанет вам в немалую сумму.

— Сколько ты хочешь?

— Как насчет тысячи золотых экю?

— Тысячи золотых экю! — граф аж подпрыгнул. — Что ж, клянусь дьяволом, ты их получишь! — он махнул рукой. — Завтра я прикажу отсчитать тебе золота.

— Благодарю, монсеньор. Только не вздумайте, дабы схватить этих девушку и юношу, поднимать на ноги весь гарнизон Тампля, не то вы в очередной раз все потеряете, и этот раз будет уже последним. Вы, я и еще парочка решительных парней — больше нам и не нужно.

Валуа согласно кивнул.

Все развивалось в полном соответствии с планом Страгильдо, который, по оценке бандита и мнению самого Валуа, стоил целого доверху набитого золотом бурдюка.

Для графа день пролетел в лихорадочном нетерпении.

Наконец наступил вечер.

Отданный приказ был неукоснительно соблюден: днем все ворота оставались закрытыми. Едва начало смеркаться, Валуа и Страгильдо направились к Порт-о-Пэнтр. На некотором расстоянии за ними следовали двое мужчин.

Валуа распорядился открыть ворота, отдав такой приказ: «Через час, но не раньше, — свободный проход для всех желающих».