Буржуазия и царизм в первой русской революции

В действительности, если до революции крупная буржуазия мирилась с самодержавным строем, то преимущественно вследствие того, что видела в нём оплот против рабочих. Январские события показали буржуазии, что самодержавие не в состоянии гарантировать ей полицейскую охрану от рабочих. Вот почему представители крупного капитала выступили с либеральными записками, в которых присоединились к требованиям политических реформ, о которых уже высказалась земская оппозиция.

И если в этих записках, равно как и в своих выступлениях в правительственных совещаниях, промышленники указывали, что рабочее движение вызвано не столько экономическими причинами, сколько протестом против политического гнёта, то в данном случае нельзя усматривать дымовую завесу, под прикрытием которой промышленники хотели похоронить вопрос об усовершенствовании фабричного законодательства. Нет, в этот период они на самом деле верили, что при помощи политических реформ можно внести успокоение в рабочую массу и даже по части экономических уступок отделаться значительно дешевле, чем в условиях деспотического режима.

Либеральные промышленники в это время поднимают вопрос о «европейских» формах борьбы с рабочим классом и о нежелательности образования в России профессиональных союзов, если они будут вести тред-юнионистскую политику. «Интеллигентные буржуа, — писал В.И. Ленин, — прекрасно знают, что рабочего движения им не избыть. Они поэтому выступают вовсе не против рабочего движения, вовсе не против классовой борьбы пролетариата, — нет, они даже расшаркиваются всячески перед свободой стачек, культурной классовой борьбой, понимая рабочее движение и классовую борьбу в брентановском или гирш-дункеровском смысле» ⁷². Комиссия по рабочему вопросу при Московском биржевом комитете, заседавшая в феврале — начале марта 1905 г., признала, что забастовки при мирном их течении не подлежат уголовной каре. Эта же комиссия по инициативе С. Т. Морозова и П. П. Рябушинского нашла «желательной» организацию фабричных масс, ибо «лучше иметь дело с какой-либо организацией, чем с необузданной толпой» ⁷³.

Указывая правительству, что рабочее движение приобрело политический характер и что для введения его в мирные рамки необходимо обновление государственного строя, промышленники вместе с тем пытались воспользоваться затруднительным положением царизма, чтобы добиться от него политических уступок в свою пользу.

Но промышленники были далеки от мысли прекратить деловые отношения с правительством, пока не будут удовлетворены их политические притязания. Вот один из многочисленных примеров. В Совете по горнопромышленным делам 16 марта Ковалевский поднял вопрос о необходимости заменить съезды, подчинённые министерской опеке, союзами, которые сами выбирали бы своих председателей, могли бы собираться, когда им угодно, и т. д. Казалось, что среди промышленников, ратовавших в то время за свободу союзов, за широкую самодеятельность и пр., двух мнений на этот счёт не могло быть. Однако большинство членов Совета от промышленников высказалось за сохранение регламентации деятельности «представительных» организаций крупного капитала. «Практика такова, что нас правительство не стесняло, — говорил лидер южных углепромышленников Н. С. Авдаков. — Между правительством и съездами существует столь тесная связь, что съезды представляются по своему характеру как бы полуправительственными учреждениями; ослаблять эту связь, а тем более совершенно порывать представляется нежелательным»⁷⁴.

Даже в медовые месяцы своего либерализма (весна и лето 1905 г.) промышленники не отказывались от обращения к правительству за помощью для подавления рабочего движения. Лидер уральских горнозаводчиков Ковалевский 14 мая 1905 г. обратился с телеграммой к министрам внутренних дел и финансов, в которой просил дать указания начальникам Уфимской, Пермской и Оренбургской губерний о присылке войск на заводы ⁷⁵.

Чем же объясняется подобная двойственность в поведении буржуазии? Нельзя упускать из виду, что она переходила в оппозицию к самодержавию не во имя, а во избежание революции. Оппозиционность буржуазии питалась помимо её заинтересованности в получении доступа к управлению страной неверием в способность царизма усмирить расходившиеся волны массового движения. Либеральные выступления были навеяны страхом перед революцией, и это ставило очень узкие рамки для оппозиционных поползновений буржуазии и вызывало её частые сношения с предержащими властями с целью подавления революционного движения.

Глава III Расширение фронта буржуазной оппозиции летом 1905 г