Буржуазия и царизм в первой русской революции

Первая попытка политического самоопределения торгово-промышленной буржуазии. Ещё в феврале 1905 г. промышленники, встревоженные повсеместными забастовками рабочих, образовали при Московском биржевом комитете комиссию по рабочему вопросу во главе с И. Четвериковым. Комиссия признала необходимым заключить общероссийскую конвенцию между фабрикантами с целью установления для её участников тех требований, по которым уступки не должны быть допускаемы ⁶².

Для обсуждения подготовленного комиссией проекта конвенции Московский биржевой комитет решил созвать 10 марта совещание представителей торгово-промышленных организаций. На совещание прибыли представители основных промышленных районов страны, за исключением лодзинского.

Под влиянием быстро развёртывающихся событий совещание уклонилось от намеченной программы. Перед его открытием на завтраке в «Метрополе» лидер петербургских промышленников М. Н. Триполитов заявил, что «прежде всего всё внимание должно быть отдано кардинальному вопросу — представительному правлению, прочие же вопросы могут быть отложены». К нему присоединился председатель Совета съездов уральских горнозаводчиков В. И. Ковалевский, который познакомил собравшихся с предположениями земско-либеральных кругов о форме народного представительства, основанного на всеобщем избирательном праве. Но единодушия на совещании не оказалось. Нобель (Петербург) на первый план выдвигал упорядочение рабочего законодательства. Развивая эту мысль, В. В. Жуковский (Домброво) предложил образовать бюро для подготовки замечаний по законопроектам о рабочих.[8]

Эти две точки зрения столкнулись и на самом совещании, происходившем 10 и И марта под председательством С. Т. Морозова в помещении Московской биржи. Ковалевский снова подчеркнул, что, по мнению уральцев, «сначала надо провести основные реформы, а затем решать частные вопросы, как рабочий». Ему возражал представитель южных горнопромышленников И. И. Ясюкович, заявивший: «На Юге паника, грабежи, поджоги. Люди бегут. При таких условиях нельзя говорить о реформах— надо дать средства к существованию». В тон Ясюковичу говорил и Жуковский. Сообщив, что «в Домбровском районе стачки уже 8-ю неделю», причём «рабочие грабят владельческие копи», он предложил образовать бюро для объединения действий промышленников. Это предложение было принято с полным единодушием, и для составления проекта устава новой организации совещание избрало комиссию в составе В. И. Ковалевского (Урал), В. В. Жуковского (Домброво), И. И. Ясюковича, Ф. Е. Енакиева (Юг), М. Н. Триполитова (Петербург), Гюббенета (Рига), Е. Е. Классена, К. А. Ясюненского (Кострома), С. Т. Морозова, Г. А. Крестовникова, А. И. Коновалова и В. С. Баршева (Москва) ⁶³.

Однако никаких директив о функциях проектируемого бюро комиссия не получила. Ковалевский видел задачу всероссийской организации в объединении промышленников на определённой политической программе, а представители Юга, Польши и часть москвичей хотели бы сделать из неё антирабочий союз.

Избранная мартовским совещанием комиссия в полном составе ни разу не собиралась. Некоторыми её членами в Петербурге был разработан проект положения об общих съездах представителей от местных совещательных по делам промышленности учреждений, который председатель комиссии Ковалевский разослал для ознакомления организациям торгово-промышленной буржуазии. Проект имел компромиссный характер. В нём политические задачи («выяснение и разработка выдвигаемых промышленной жизнью России вопросов в области законодательства, торгово-промышленной политики и общественно-экономических отношений») сочетались с традиционными функциями «представительных» учреждений крупного капитала («объединение и представительство общих интересов всей промышленности») ⁶⁴.

Неизвестно, подвергался ли данный проект обсуждению в торгово-промышленных кругах, но имеются основания утверждать, что идея мощной центральной организации, в которую входили бы все существующие «представительные» и общественные организации крупного капитала, встретила сопротивление прежде всего самой влиятельной из них — Московского биржевого комитета опасавшегося как бы проектируемая всероссийская организация не ослабила значение каждой из них и не отодвинула бы их на второй план. Во всяком случае никаких дальнейших следов занятий комиссии Ковалевского не сохранилось, и сама она вскоре прекратила своё существование.

Таким образом, попытка собрать «рассыпанную храмину», как ещё Пётр I называл всероссийское купечество, сплотить торгово-промышленную буржуазию на определённой политической платформе успеха не имела. Наши Титы Титычи ещё пребывали в своём большинстве в состоянии политической аморфности, они не могли отрешиться от традиционной «узкокупцовской» точки зрения и подняться до более широкого понимания интересов всей буржуазии, всего развития капитализма вообще.