Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

И если торговля вызывает технологические изменения, то почему этого не происходит в великих торговых империях прошлого? Что-то было особенным в северо-западной Европе. И это была не торговля. Иникори считает, что его исследование "дает достаточно убедительное доказательство того, что промышленная революция в Англии была продуктом заморской торговли - это первый случай индустриализации под руководством экспорта в истории".6 Но почему первый? Экспортные порты росли, иногда взрывообразно, во многие другие времена и в других местах - например, на Шелковом пути, когда в Центральной Азии устанавливалось политическое единство. Почему бы индустриализации, основанной на торговле, не развиваться, начиная с Шумера? Иникори и многие другие подчеркивают, что в XVIII веке атлантическая торговля получила мощный импульс. Но торговля имела импульс и раньше, и в других местах. Они не объяснили, почему другие виды торговли не оказывали аналогичного воздействия, или почему в XVIII веке внешняя торговля внезапно спровоцировала инновации, которые не были спровоцированы аналогичным торговым движением в Европе в XVI веке. Внешняя торговля - это не тот особый эпизод, который мог бы объяснить промышленную революцию.

Рассмотрим Францию. Французская внешняя торговля в XVIII веке росла быстрее, чем британская. Если бы двигателем была внешняя торговля, то можно было бы ожидать, что промышленная революция будет в основном французской. Этого не произошло. Экономический историк Джон Най утверждает, что эффективным сдерживающим фактором французского прогресса была не внешняя, а внутренняя торговля. Британия, с этой точки зрения, с ранних времен была страной свободной внутренней торговли, в отличие от Франции. Най убедительно и неожиданно доказывает, что в действительности Британия в международном плане была менее свободной торговой страной, чем Франция, но при этом Британия была более свободной внутри страны. Франция, а также Испания (и, конечно же, эти географические выражения "Италия" и "Германия") до XIX века имели высокие внутренние тарифы. Франция была и остается известной централизованной в некоторых аспектах управления, но на протяжении многих веков Англия была более эффективно централизованной в области налогового и договорного права. Иными словами, Франция была централизована неправильно: интенданты из Парижа и чиновники из провинций на каждом шагу вмешивались в достоинство и свободу новаторов. Французское государство вводило стандарты качества на текстиль, давало субсидии предприятиям, которые оно одобряло, лицензировало одни компании и отказывало в лицензиях другим, и все равно взимало тарифы на перемещение товаров даже в Париж (см. третий акт оперы "Богема").

Тем не менее, Франция имела достаточно большой внутренний рынок. Гийом Додин пришел к выводу, что в XVIII веке "по всем видам товаров с высокой стоимостью и весом некоторые французские центры снабжения достигали 25 млн. человек и более. По всем видам текстильных групп некоторые французские центры снабжения достигали 20 млн. человек и более". Даже с учетом различий в реальном, номинальном и располагаемом доходе на душу населения эти центры снабжения имели доступ к внутренним рынкам, которые были, по крайней мере, столь же велики, как и вся Великобритания. Различия в размерах внешних рынков были слишком малы, чтобы обратить этот результат вспять". Рынок в 20 или 25 млн. душ не является маленьким даже в наше время, а в 1801 году он был на 40% больше, чем все население Соединенного Королевства. Иными словами, размер внутреннего британского рынка не объясняет лидерства Великобритании. Одним словом, внешняя и внутренняя торговля Великобритании XVIII века и предполагаемый эффект масштаба не кажутся чем-то особенным.