Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Напротив, так называемая модель "отдушина за излишки" смело предполагает, что любые продажи за рубеж заставляют работать ранее бездействующих людей, производящих нулевую продукцию. (Но почему бы продажам внутри страны не иметь такого же "создающего рабочие места" эффекта? В таком случае почему внешняя торговля должна быть чем-то особенным?) Например, считается, что экспорт во французские колонии в XVIII в. позволил привлечь к работе ранее бездельничавших французских рабочих. (Повторяю: почему внутренний спрос на кареты и слуг не дал такого же эффекта?) Однако в 1780-х годах доля экспорта из колоний во французской промышленности составляла всего 2,5%. Прадос де ла Эскосура привел в качестве аргумента параллельный пример Испанской империи. Потери даже этой огромной империи в результате деятельности Идальго-и-Костильи, Симона Боливара и др. не принесли метрополии практически никаких убытков. И снова: торговля, похоже, не работает.

Торговля, таким образом, не может быть двигателем роста - по крайней мере, не в том простом смысле, как это представляют себе неэкономисты, и уж во всяком случае не в тех масштабах, которые необходимы для объяснения значительной части 1500-процентного роста на душу населения в Великобритании с 1700 по 2000 год. Самое глубокое экономическое обоснование состоит в том, что границы стран не могут быть важными или, во всяком случае, не настолько важными, чтобы превратить обменные операции через границу в двигатель, дающий результаты в масштабах современного экономического роста. Торговля, в конце концов, есть торговля, и не должно иметь особого значения, торгуете ли вы с кем-то на соседней улице или с кем-то на другом конце света. В пересечении товарами границ нет ничего волшебного, как давно заметил шведский экономист Бертиль Олин (шведские и канадские экономисты, привыкшие жить рядом с великими медведями Германии и США, как правило, понимают этот экономический момент правильно: можно привести в пример Кнута Викселля или Эли Хекшера, Роберта Манделла или Гарри Джонсон). Ваша собственная, личная торговля с остальным миром составляет большую часть вашего потребления: вы не производите много для себя. Но так происходит лишь потому, что вы малы по сравнению с остальным миром. У таких крупных стран, как Индия или США, доля экспорта в национальном продукте, как правило, ниже, чем у таких маленьких стран, как Тайвань или Нидерланды. Так, среди двадцати крупнейших экономик в 1992 году увеличение численности населения на 1% было связано с уменьшением доли экспорта в национальном продукте на 1%. Неудивительно.

Если граница была закрыта, а теперь открыта, то это дает выигрыш, скромный гарбергеровский выигрыш, связанный с ростом специализации. Самыми экстремальными случаями в современности являются значительное увеличение доходов в результате открытия Японии в 1860-х гг. или Восточной Европы в 1990-х гг. Однако простое разрушение границ обычно не способно гигантски обогатить нас. Например, это не произошло даже в таких ярких случаях, как Япония и Восточная Европа. Японии потребовалось много десятилетий для того, чтобы достичь уровня европейских доходов, а Восточная Европа, вырвавшись из протекционистских тисков Варшавского договора, все еще отстает, но уже с перспективами. Пример Южной Кореи часто приводится в качестве аргумента в пользу торговли, и в этом есть свои плюсы. Но переход Кореи к более свободной торговле после 1961 г. обогатил страну в современных условиях, когда инно-вации могли массово поступать извне (хотя, кстати, даже трудолюбивые корейцы пока не достигли более 40% американского дохода на душу населения). Без предшествующих инноваций большая торговля просто специализируется - это хорошо, но не революционно. В отличие от этого, "макроизобретения" Мокира в производстве тканей, операциях и компьютерах, безусловно, способны гигантски обогатить нас, независимо от того, есть торговля или нет. Даже насильственное разделение Восточной и Западной Германии оставило на столе, чтобы быть использованным при унификации, "только" фактор, скажем, двух или трех. Не шестнадцать. Даже идиотская централизованная плановая экономика в 1988 году имела доступ к основным источникам современного богатства - электричеству (с перебоями), железобетону (с избытком песка), плащам машинного производства (только прекрасного зеленого цвета "Келли").