Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Однако слово "капитализм" - монета, которая, как и "идеология", была отчеканена около 1800 г. и ценность которой в нашей научной риторике обусловлена главным образом тем, что Маркс присвоил ее себе, - указывает не в ту сторону, на деньги, сбережения и накопления. Оно заставляет вспомнить Скруджа Макдака из комиксов "Дон-альд Дак" с его кучами денег. Или, в более упрощенном варианте, это напоминает Чарльза Монтгомери Бернса из "Симпсонов" с его кучами заводов. Что плохого в таких образах? Вот что: мир изменился не за счет накопления денег или капитала. Он изменился благодаря тому, что стал умнее в отношении паровых машин и мудрее в отношении принятия результатов инноваций.

Тем не менее экономисты, начиная с XVIII века, отдавали предпочтение представлению о накопленном капитале как создателе современности, поскольку оно акцентирует внимание на стоимости, в которой они являются экспертами, и поскольку его легко описать статистически и математически. Начиная с конца XIX в. математическое выражение, утверждающее, что груды капитала, приобретенного дорогой ценой, K, вместе с существующим трудом L, вызывают наше обогащение, измеряемое "количеством" товаров и услуг - а именно, Q = F(K, L)- привело в восторг буржуазных экономистов и удовлетворило их августинско-кальвинистскую теологию. Марксистские экономисты тоже продолжили говорить о накоплении капитала и поглощении прибавочной стоимости с еще большей августинско-кальвинистской теологией. Однако экономисты, как и карикатуристы на Скруджа и Бернса, заблуждаются. Рутинное повторение инвестиций, аккуратное накопление капитала в зданиях, дорогах, машинах и даже образовании, не дает свинга ("Два аккорда и бэкбит", - усмехаются джазовые музыканты). Инновации дают свинг. Если в ней нет свинга, она ничего не значит. Накопление не является основой экономического роста. Сердцем экономического роста является инновация. Давайте уберем из обихода слово на букву "С", вводящее в заблуждение.

То, что родилось в Европе в начале нового времени и обогатило мир в XIX и XX веках сверх всяких ожиданий, лучше называть каким-нибудь словом, не имеющим обманчивой коннотации "капитализм". "Прогресс" - слишком расплывчатое и политически нагруженное слово. Если вам нравятся неологизмы, можно назвать это "новаторством". Но лучшим из слабых вариантов, похоже, является просто "инновация". Экономический историк Ник фон Тунцельман отмечает, что "технологические изменения стали кумулятивными. . . . Прорывы ... привели к череде дальнейших достижений. . . . Более ранние изменения сопровождались периодом неравновесия [когда, скажем, было введено водяное колесо с нижним ходом], после чего происходило возвращение к некоему подобию равновесия по мере освоения ... изменений. . . . Вместо этого [в течение двух столетий после 1800 г.] произошло системное изменение, при котором предприниматели вынуждены были предполагать, что любое улучшение... ...может быть вскоре затмено". Билл Гейтс парирует утверждения о том, что Microsoft является монополистом, отмечая, что в тот самый момент, когда он говорит, несколько способных предпринимателей в гараже могут разработать инновацию, которая покончит с Microsoft, как Стив Джобс и он, пара выпускников колледжа, покончили с Big Blue. Новую риторику, которая в свое время сделала современный мир, называли также "триумфом предпринимательства", "чествованием коммерческих и механических инноваций", "постоянно возникающей новизной", "изобретением изобретений", "творческим разрушением" старого продукта новым (или иногда, как утверждал Тунцельман, "творческое накопление" новых качеств в старом продукте или совершенно новый продукт) или "хороший капитализм" (как Баумол, Литан и Шрамм [2007] описывают американский предпринимательский капитализм) или, по выражению Уинтона Марсалиса использование такого выражения, как "Эпоха инноваций", в качестве синонима вводящего в заблуждение "Современного капитализма", укажет правильное направление. Как выразился в 1928 г. экономист Эллин Янг, это была "эпоха, когда люди повернулись лицом в новом направлении и когда к экономическому прогрессу не только сознательно стремились, но и казалось, что он каким-то образом вытекает из природы вещей".