Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

В конце 1940-х годов Йозеф Шумпетер уже презрительно отзывался о классических экономистах за их неспособность увидеть происходящее. Т.Р. Мальтус (1766-1834) и Давид Рикардо (1772-1823) "жили на пороге самого впечатляющего экономического развития, которое когда-либо наблюдалось. . . . [но] не видели ничего, кроме тесных экономик, борющихся со все уменьшающимся успехом за хлеб насущный". Их ученик Милль (1806-1873) даже в 1871 г. "не имел представления о том, чего достигнет капиталистический двигатель".

Обогащение было заметно некоторым даже в 1830 году. Маколей, его ториец, писал тогда:

Если бы кто-нибудь сказал парламенту, собравшемуся в недоумении и ужасе после краха 1720 года, что в 1830 году богатство Англии превзойдет все их самые смелые мечты, ... что Лондон будет в два раза больше ... и что, тем не менее, уровень смертности снизится до половины, ... что люди привыкнут плавать без ветра и начнут ездить без лошадей, то наши предки не меньше поверили бы в это, чем в "Путешествия Гулливера". ...что люди будут иметь привычку плавать без ветра и начнут ездить без лошадей, наши предки оценили бы так же высоко... ...как и "Путешествия Гулливера". И все же предсказание оказалось бы верным.

 

Англиканский священник и экономист Мальтус в своей работе "Очерк о принципе народонаселения" (1798 г.) предсказывал обратное. Его точка зрения до сих пор популярна среди радикальных экологов, которые считают проблемой природные ресурсы в расчете на одного человека, а может быть, только на человека, мечтают о Саде без Адама и Евы и с восторгом смотрят телепередачу "Жизнь после людей". Радикальные экологи не понимают, что постепенно после 1800 года природные ресурсы перестали быть главным дефицитом. Сегодня (как мудро говорят) нет природных ресурсов, есть только человеческая изобретательность. Однако Мальтус сказал большую правду о более ранней истории. Например, в средневековой Англии в течение двух столетий до 1348 года растущее население становилось все беднее, а в елизаветинской Англии обнищание повторилось по той же причине: рост населения при данном запасе земли приводил к уменьшению отдачи. Когда земля все еще была главным ресурсом экономики, а экономическая изобретательность не была способом достижения почета, увеличение численности населения Англии означало уменьшение количества земли на голову и, следовательно, уменьшение количества зерна на голову.

Однако в Англии георгианского и ранневикторианского периодов растущее население благодаря похвальной изобретательности стало гораздо богаче. Земля резко снизила свою способность ограничивать человека.

Этот факт противоречил всем предсказаниям классических экономистов и плохо согласуется с анализом многих их последователей вплоть до наших дней. Большинство экономистов презирали и продолжают презирать идею бесплатных обедов. Я долго наставлял студентов, признавая этот трагический факт. В поте лица твоего будешь есть хлеб. Можно переключать труд и т.п. с одного вида использования на другой, добиваясь эффективности, но никогда, как выяснили экономисты, нельзя получить легкое золото от рук фей или эльфов. Поэтому экономисты, в отличие от историка Маколея или математика и инженера Чарльза Бэббиджа, не видели в перспективе 1830 г. ничего, кроме несчастья для рабочего человека и богатства для землевладельцев. Как и современные экологи, классические экономисты опирались на пропозиции с доски ("в конечном счете все ресурсы ограничены"), а не на факты, которые были перед их глазами. Позднее неоклассические экономисты, а затем еще более поздние самуэльсонианцы среди них, лихорадочно работали над тем, чтобы опровергнуть доказательства (как это делал я в начале своей карьеры), переквалифицировав бесплатный обед в накопление капитала.