Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

В 1845 г. Милль подвел итог этому вопросу со свойственной ему ясностью и справедливостью. До тех пор, пока преподобный Мальтус не написал свою работу, положение рабочего класса считалось большинством безнадежным - "положением природы", по выражению Милля, "и, как говорили некоторые, предписанием Бога; частью человеческой судьбы, способной лишь на частичное облегчение в отдельных случаях за счет общественной или частной благотворительности". Мальтус, во всяком случае, во втором издании "Эссе о принципе народонаселения" в 1803 г., показал, что бедность является следствием роста населения, но он дал основания для надежды, а не для отчаяния. (Будучи англиканским священником, он, возможно, переживал по поводу своего более раннего "лысого" изложения принципа народонаселения в 1798 г., поскольку acedia, отчаяние, отсутствие христианской надежды - это второй величайший грех против Святого Духа). Та или иная технология могла бы содержать бедных в несколько лучшем стиле, если бы только их можно было заставить быть благоразумными и сознательными в рождении детей, что с чистой совестью могло бы проповедовать, например, англиканство среднего направления. Помимо обещаний Мальтуса о скромных улучшениях за счет сексуальной сдержанности Милль отметил еще две формы оптимизма, менее правдоподобные, по его мнению (эта мысль казалась разумной в 1845 г., до взрыва реальной заработной платы в конце XIX в.). "Единственные люди, для которых любое другое мнение [кроме извечного пессимизма о бедняках, обреченных зарабатывать доллар-два-три в день. В то же время, по мнению Милля, те, кто пророчит прогресс в области физических знаний и механического искусства, достаточный для изменения фундаментальных условий существования человека на земле, или те, кто исповедует доктрину, что бедность - вещь надуманная, порожденная тиранией и алчностью правительств и богачей". Из других работ Милля можно сделать вывод, что он не возлагал особых надежд на "пророчествуемый прогресс в области физических знаний". В этом предсказании он жестоко ошибался. Не верил он и в то, что революционное перераспределение даст результат. В этом он оказался несчастливо прав.

Иными словами, экономисты не заметили, что с 1760 или 1780 по 1860 год происходило нечто совершенно новое. Как сказал недавно демограф Энтони Ригли, "классические экономисты не просто не осознавали происходящих с ними изменений, которые многие сейчас называют индустриальной революцией: они фактически придерживались взгляда на природу экономического развития, который исключал такую возможность "5. В тот момент (скажем, в 1848 г.), когда Джон Стюарт Милль пришел к пониманию равновесной экономики, экономика отходила от равновесия. И к моменту его смерти, в 1873 году, этот отход ускорился во всем мире: в период с 1820 по 1870 год, по подсчетам Ангуса Мэддисона, мировой реальный доход на душу населения рос на 0,53% в год, а в период, который он называет "либеральным порядком", с 1870 по 1913 год, он рос на 1,3% в год6. Это было похоже на то, как если бы инженер в совершенстве изучил статику, которая не давала развалиться реактивному самолету, когда он гудел на асфальте, но затем не заметил, когда все это взлетело в воздух.