Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Однако обратите внимание: хотя североамериканские англичане (а также французы, голландцы, шведы и немцы) уже в конце XVII века стали довольно зажиточными по убогим европейским меркам и, следовательно, были избавлены от необходимости тратить свои сбережения на защиту урожая зерна следующего года, то, что стало Британской Северной Америкой, а затем Канадой и США, отнюдь не было родиной промышленной революции. Она была слишком мала по численности населения, слишком далека от массы потребителей, слишком искушена сравнительным преимуществом в сельском и лесном хозяйстве, да и вообще слишком ограниченных французским или британским меркантилизмом. Северо-востоку США, как и южной Бельгии и северной Франции, предстояло стать его близким последователем, разумеется, в 1790-е и 1800-е годы. Быстрое освоение американцами мануфактуры удивило многих, например Джона Адамса. В 1780 г. он сказал Фрэнк-лину, что "Америка не будет производить достаточно мануфактуры для собственного потребления в течение тысячи лет".15 "Изобретательность янки" - это не миф, как показала быстрая индустриализация Новой Англии. В североамериканских колониях действительно было много изобретателей, готовых замарать руки. Даже рабовладельческие районы Северной Америки отнюдь не были пустыней изобретательства: посмотрите на изобретательность Джефферсона и улучшение сортов хлопка.

Но лидерами индустриализации, начиная с 1760-х годов, стали северо-запад Англии и низменная Шотландия. Это были земли, где царила необходимая бережливость. Урожайность сельского хозяйства была еще низкой - настоящая "сельскохозяйственная революция" произошла в XIX веке (а не в веке восемнадцатом) с гуано, селекцией, стальными плугами, дешевым водным транспортом, жатками, товарными биржами и дренажными трубами из глины. Короче говоря, родина промышленной революции не была местом избыточных сбережений, ожидающих перенаправления на фабрики.

Дело в том, что в современном мире не наблюдается совокупного роста бережливых сбережений. Бережливость не свойственна эпохе инноваций. Бережливость или экономность не увеличилась в детстве современности. Реальные сбережения были высоки до эпохи модерна и не претерпели значительных изменений в период инноваций. Она изменилась только после того, как инновации предоставили нам новые возможности для инвестирования. Мы были обычными бережливыми задолго до того, как стали преимущественно городскими, и задолго, задолго до того, как мы стали праздновать буржуазное достоинство и буржуазную свободу, а также созидательное разрушение, которое они породили.

Если смотреть на бережливость с веселой точки зрения, то отправной точкой, как правило, служит (например, по мнению Макса Вебера в 1905 г.) рост бережливости среди голландских и особенно английских пуритан. Маркс охарактеризовал такие классические эко-номические рассказы, из которых Вебер черпал свое вдохновение, как восхваление "этого странного святого, этого рыцаря со скорбным лицом, капиталистического "воздержанника"". "Мы можем на мгновение присоединиться к Марксу и не поверить в эту оптимистическую сказку, отметив еще раз, вопреки пессимистической версии Маркса, что воздержание является всеобщим. Уровень сбережений в католической Италии или, тем более, в конфуцианско-буддийско-даосском Китае был не намного ниже, если вообще ниже, чем в Кальвинистский Массачусетс или лютеранская Германия. Согласно последним расчетам историков экономики, доля британских инвестиций в физический капитал в национальном доходе (без учета инвестиций в семена) была разительно ниже европейской нормы - всего 4% в 1700 г. против 11%, 6% против 12% в 1760 г. и 8% против более 12% в 1800 г.17 Британские инвестиции, хотя и росли до, а затем и во время промышленной революции, демонстрировали меньшую, а не большую воздержанность, чем в менее развитых странах вокруг нее.

Иными словами, факты свидетельствуют о том, что сбережения зависят от инвестиций, а не наоборот. Если вы хотите добиться успеха, вам следует заняться инновациями, взяв скромную долю в долг у брата, а затем отложить из прибыли от хорошей идеи (если она действительно хороша) дополнительные сбережения для реинвестирования в расширяющийся бизнес. Ваша норма сбережений вырастет, но как результат вашей инновации, а не как ее предпосылка. Когда в XIX веке вслед за Великобританией в индустриализацию вступила остальная Европа, ее норма сбережений тоже выросла. Однако заметно более высокие показатели остальной Европы в XVIII веке не заставили ее пробудиться от средневековой дремоты. Сбережения не были сдерживающим фактором. По выражению великого историка экономики Средневековья М.М. Постана, сдерживающим фактором был не "слабый потенциал сбережений", а "крайне ограниченный" характер в Европе до XIX века "возможностей для продуктивных инвестиций".

 

Глава 15.