Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

И все же только без юмора можно найти в нем остроумного маленького капиталиста, образцового американца, провозглашающего кредо жадности "Только благоразумие". Марк Ван Дорен в 1938 году пытался заставить людей правильно читать Франклина, сетуя, например, на то, что "сухие, чопорные люди... ...превозносят бережливость [Франклина]". Однако сам он признавался, что никогда не мог научиться бережливости, и практиковал ее не дольше, чем его вынуждала к этому бедность". Цитируя Ван Дорена, Лепор перечисляет огромные покупки Франклина в 1758 году, отправленные его жене в Филадельфию. Франклин прилагает гордую пометку о том, что "здесь есть кое-что из всех фарфоровых изделий Англии". Неверные читатели, продолжал Ван Дорен, "хвалят его благоразумие [под которым Ван Дорен подразумевает просто осторожность, а не более широкое и древнее понятие практической мудрости, которой Франклин, несомненно, обладал в избытке]. Но в семьдесят лет он стал лидером революции".

Лепор отмечает, что большинство пословиц Бедного Ричарда, приведенных в альманахе, на самом деле были посвящены не только благоразумию. Франклин отобрал для "Пути к богатству" те, что приносят деньги, поскольку в 1758 г. его миссия в Лондоне заключалась в том, чтобы попытаться убедить британское правительство отменить некоторые небольшие налоги для своих соотечественников в колониях. Своим соотечественникам-колонистам, в соответствии с их тогдашним оптимизмом, что при умеренности с обеих сторон империя сможет удержаться, он голосом отца Авраама отмечал, что "налоги действительно очень тяжелы... но у нас есть и другие, гораздо более тяжкие для некоторых из нас. Мы облагаемся вдвое большим налогом от праздности, втрое большим от гордости и вчетверо большим от глупости". Аргументация была древней и совсем не похожей на американскую или утилитарную. Сенека писал: "Покажите мне человека, который не был бы рабом. Один - раб секса, другой - денег, третий - честолюбия. . . . Нет более позорного состояния рабства, чем рабство, навязанное самому себе "6. И "Франклин мог бы вместо этого, - отмечает Лепор, - собрать десятки пословиц Бедного Ричарда, которые советуют не накапливать богатство. У бедных мало, нищих нет; / У богатых слишком много, не хватает ни одного".

Лепор согласен со всеми внимательными исследователями творчества Франклина, что, по словам самого человека, он "предпочел бы, чтобы о нем говорили: "Он жил полезно", а не "Он умер богатым". Бен не был святым. Он владел рабами до тех пор, пока это было политически целесообразно, и говорил с обеих сторон, осуждая или защищая эту практику. Он отрекся от своего любимого сына Уильяма за грех торизма - грех, который исповедовала треть населения Америки. Он был жестким парнем, не похожим на весельчака. Но он не был и чудовищем расчета. Жадная бережливость в марксовой сказке, напротив, имеет единственную цель - умереть богатым. Чарльз Диккенс, воспитанный на законе в Лондоне, сам занимавшийся театральным и издательским делом, но не понимавший других прозаических профессий, дал нам Скруджа и его диснеевского потомка Скруджа Макдака - накапливать, накапливать. Макс Вебер, по крайней мере в 1905 г., модифицировал бессмысленность стремления к накоплению, утверждая, что "эта философия скупости" (якобы принадлежащая Франклину, напомним) зависит от трансцендентного "долга индивида в отношении увеличения своего капитала", что приводит к "мирскому аскетизму". Однако Франклин утратил большинство других следов кальвинизма своих предков, как духовных, так и мирских (в отличие, например, от своего воздержанного молодого друга и врага Джона Адамса). А в сорок два года он отказался от "бесконечного" накопительства и посвятил вторую половину своей долгой жизни науке, общественным целям и мирскому потреблению. Если, как утверждал Вебер, религиозный элемент отпадает. Если накопление берет верх, то хотелось бы знать, почему оно не взяло верх у Франклина после сорока двух лет, или у Карнеги в старости, или у Гейтса в среднем возрасте. То же самое можно сказать, и это уже сделал Джоэл Мокир, о строгих кальвинистах Голландии XVII века - тех самых, которые тратили свои доходы на купеческие дворцы вдоль реки Сингель и на роскошные картины маслом, предупреждающие о тщете материи, изображая полированный серебряный поднос с половинкой очищенного лимона и мензурку, полную теплого юга. Вот вам и "мирской аскетизм", и "все большие размеры самого капитала", и "обязанность увеличивать капитал", и "накапливать, накапливать".