Буржуй ищет таланты

Принчипесса и Хорошая тогда, не сговариваясь, Буржуя спинами закрыли, пока он как раненый отползал к выходу. На Алессандру смотрели так же, как сейчас — в немом ужасе. Но Алессандра тогда сумела взять себя в руки — закрыла глаза, глубоко вздохнула и попросила метлу принести. Молча подмела осколки, швырнула сломанную макушку елки в ведро и тихо сказала:

— Поймаю… удавлю…

Буржуй это услышал, все понял и без обид пошел Рождество отмечать к парням на помойку…

Максимильян этой истории не знал, он и Алессандру не очень-то знал, потому, как всегда, хотел докопаться до сути.

— За что птицу преследуешь? Ты не кричи, ты спокойно сказать можешь? Мы, кстати, птиц любим… Мы белок не любим.

Но Алессандра никого не слышала, забравшись в телегу, она по-хозяйски, словно век со всеми знакома, растолкала остальных, подобралась поближе к Лошади и скомандовала:

— Поехали! Лошадь! Пошла!!!

— Пошла?! — возмущенно обернулась Лошадь. — Что значит — пошла?!

— А то значит, что Сорока у меня мешочек с жемчугом украла. Если догонишь, я тебе целый браслет подарю.

«Зачем Лошади браслет?» — подумала еще тогда про себя Веро.

Но, судя по тому, как морда у Лошади вытянулась, этот браслет ей был просто жизненно необходим. Лошадь громко заржала, встала на дыбы и дернулась вперед с такой отвагой, что все в телеге попадали друг на друга.

А в это время Томми, крепкий и свежий, как только что сорванный салат, ничего не подозревая, направлялся к телеге. Шаг его был неспешен, плечи расправлены, взор ясен. После всех злоключений, познав темные моменты жизни, Томми вернулся к свету и был счастлив — не в пример остальному хламу, собранному в телеге. И просветление это продолжалось ровно до тех пор, пока он не заметил, что телега уже почти мчится, Лошадь набирает скорость и ждать его никто не собирается.

— Вы обалдели?! — закричал Томми, бросаясь навстречу и запрыгивая на ходу. Он хотел еще что-то сказать, но увидев Алессандру, забыл все слова и, как другие, повалился куда-то на пол.

— Скорее! — рвалась в нетерпении Алессандра и, приложив руку к козырьку, выглядывала впереди врага. — Скорее, Лошадь!!!

— Как могу! — задыхаясь, орала Лошадь. — Я уже лет пять так не бегала!!!

Телега невозможно тряслась, Томми снова стало плохо и, стараясь переключиться, он повернулся к Буржую, пока тот рядом, зацепившись лапами о скамейку, держался, и кивнул в сторону Алессандры:

— Что, не узнает нас?

Буржуй отрицательно помахал головой, случайно отпустил лапы и тут же куда-то откатился…

Когда уже всех растрясло так, что не только Томми снова стал зеленым, но еще и Хорошая поперек телеги легла — Принчипесса ползала на четвереньках, искала, куда же укатился Буржуй, а Веро ей совершенно не помогала — вот тогда Максимильян стащил брыкающуюся Алессандру с козел и сказал, что погоня за воображаемой птицей закончена. Даже Лошадь возражать не стала: ей гордость не давала признаться, что она уже минут пять ничего не видит, и только яркие круги перед глазами пылают.

— Она во дворец полетела, — с досадой сказала Алессандра, — почту разносить.

Уловив недоуменный взгляд, рукой махнула.

— Да, представьте, она кроме того, что ворует, еще почту разносит. И мне до нее никак не добраться, меня во дворец не пускают. Я в другом, неприятельском, лагере — в свите Королевы состою…

— Свита?.. — саркастически подала голос Лошадь. Ей уже немного стало легче, она перешла на легкий галоп, но постоянно вертела головой, желая участвовать в беседе.

— Ну да, — согласилась Алессандра, — какая там свита. Там только я, да еще пара человек. Только, если я жемчуг не верну, у меня заказ пропадет, я платье к балу не успею закончить.

Оказалось, Алессандра служит портнихой у Королевы, и у нее клиенток полкоролевства. Дамы к ней за платьями в очередь записываются, и все это по страшному секрету, потому что тех, кто состоит в свите Королевы, власть не поощряет.

— И во дворец тебя не пустят, — раздраженно добавила Лошадь, — так что пропал твой жемчуг. И Бога ради!!! Хватит за поводья дергать!

Но Алессандру было не так-то просто остановить. Она знала, что Лошадь рано или поздно потребует расчет за обещанный браслет и уже не отстанет, всю душу вытрясет, пока та с ней не расплатится, поэтому, то натягивая поводья, то отпуская, доводила тем самым Лошадь до исступления и проливала себе бальзам на сердце. Потом Максимильян захотел Лошадью управлять, потом Буржуй влез.