Буржуй ищет таланты

…Как потом рассказывали, они и уйти-то далеко не успели. Зеленые поля, идеальные для пастбища, простирались до самого горизонта. Но не было видно ни одной коровы, ни одной обещанной овцы. Даже странно было, какая тишина стояла. Поддавшись этой тишине, все четверо шли молча, дышали свежескошенной травой и каждый думал, как ему казалось, о главном.

Алессандра беспокоилась о жемчуге — у нее болело сердце и горели сроки, ей за платье не расплатиться было.

Буржуй плелся рядом и грустно смотрел под ноги — из четырех зарытых накануне бифштексов он нашел только один.

Веро думала о том, что где-то недалеко в поисках рыбы рыщут Максимильян и Томми. Прибивая комара за комаром, они бдительно всматриваются вдаль — не клюет ли.

Хорошая думала о рецепте безе, которое только Робертино умел делать. Она за этим рецептом полгода ходила, стараясь хоть одним глазом подсмотреть, но Робертино, как только начинал белки замешивать, сразу ее из кухни гнал. И вот, наконец, вчера, после экскурсии в винный погреб, Робертино был в таком приподнятом настроении, что Хорошая подошла к нему с нужной стороны и выпросила-таки себе этот рецепт. Но утром все опять пошло не так, и Робертино, как только видел Хорошую, сразу бежал в другую сторону, будто бы по делам. Она никому не говорила, но крепко подозревала, что всю эту дурацкую прогулку он сочинил только потому, что все метался и никак не мог решиться — и постояльцев отпускать не хотел, и рецептом безе было жалко делиться.

И вдруг эту умиротворенную тишину, этот живописный покой сельской жизни пронзил чей-то истошный вопль.

— А?! — переспросила Алессандра, задрала голову, и в глазах засветилась надежда — Сорока?!

Птица летела на них как самолет, который потерял управление. При виде Алессандры у Сороки пронеслась перед глазами вся жизнь и в последних кадрах она узнала образ той, у которой недавно жемчуг стянула. Но поворачивать было поздно: посадочная полоса заканчивалась и, как она ни махала крыльями, шасси уже было выпущено.

Делать было нечего. Изобразив глубокое раскаяние, Сорока с глухим всхлипом шлепнулась на траву перед Алессандрой.

— Ты… — с надрывом пробормотала она. — А я тебя везде ищу…

Буржуй не сдержался и фыркнул: он птиц не любил даже больше, чем кошек. Но старательно скрывал это, чтобы лишних разговоров не ходило. Об этом только Веро знала. Она как-то раз застала Буржуя во дворе ресторана, когда он с надрывом на голубя лаял, а голубь сидел на крыше и недоуменно на него взирал. Буржуй аж подпрыгивал от досады и при этом так смешно лапами дергал, что Веро, выйдя после смены яблоко сгрызть, не удержалась и съязвила:

— А ты маши сильнее, вдруг взлетишь.

Алессандра чувства Буржуя разделяла, сама была готова голову Сороке оторвать, но сначала надо было вернуть жемчуг.

— Ну ты и дрянь…

— Здесь, — пропустив последнюю реплику, с чувством похлопала по груди Сорока, — все здесь. День и ночь берегла, чтобы враги не украли.

Но больше ничего сказать не успела, потому что воздух наполнился гулом, а земля задрожала, словно в ожидании конца света. В глазах Сороки мелькнул неподдельный страх.

— Спрячьте меня, — взвыла она и бросилась к Хорошей.

Сорока сразу Хорошую заприметила. Остальные в расчет не шли: Веро смотрела на нее с завидным равнодушием, Алессандра еще не оттаяла, а Хорошая хотя бы слушала с интересом…

А Веро и правда до птицы не было никакого дела, она, не отрываясь, смотрела на линию горизонта, туда, откуда земля дрожать начинала. Смотрела и в душе ликовала: к ним на всех парах Лошадник со своим стадом мчался. Лошадник, как вождь, скакал впереди, а за ним стройными рядами бежали опрятные, послушные коровки и телята. И Веро вдруг стало очень приятно, что у нее в королевстве есть свои личные знакомые. Веро бы, конечно, издалека Лошадника не узнала, но вот морду Григория, что впереди всех горделиво, как знамя, сияла, она бы из тысячи других морд узнала. У этой морды было такое выражение, словно он уже с утра ищет Веро и как только найдет, это все — навсегда! На этот раз она от его чувств не спасется!

— Чтоб я сдох… — сказал Буржуй.

— Иди ты?.. — удивленно переспросила Веро и перевела взгляд на Буржуя. Оказалось, что Буржуй в это время совсем в другую сторону смотрел.

Веро повернула голову.

Навстречу им с дикой скоростью, запряженная двумя гнедыми рысаками, неслась коляска. На козлах, лихо управляя лошадьми, сидела… Принчипесса…

— Как Принчипесса?! — открыла рот Алессандра, позабыв о Сороке. — Мы же ее только с нечесаными волосами под кустом оставили.

Хорошая быстро взглянула на Веро — хотела сказать, что сейчас самое время к худшему готовиться, но Веро уже переживала о том, что Григорий ее заметил и от радости шаг прибавил.

И даже Буржуй, который до этого ко всем событиям относился с оптимизмом, немного сник, мордой то в одну сторону, то в другую вертел, а потом и вовсе прижал уши и голову втянул, чтобы поменьше казаться. У новой Принчипессы в руках был хлыст, и она им погоняла с такой свирепостью, что трудно было предположить начало легкой беседы.