Бусидо и русский путь

Дальше я смог восстановить последовательность телодвижений только по видеосъемке. Но и она не отразила всего, поскольку мне, как включенному наблюдателю, кое-что было виднее.

Мой удар в скулу Жириновского последовал вовсе не сразу за его плевком. Мне еще надо было встать с кресла, уклониться от захвата, которым Жириновский и его приспешник, бывший телохранитель депутат Абельцев, хотели стащить меня в проход. Иван Викторов перехватил нечто похожее на удар со стороны Жириновского ("вялой рукой, не знавшей лопаты", как передал потом свои ощущения Иван Кириллович). Абельцев пытался захватить меня за галстук, потом – тоже произвести нечто вроде удара, на что получил легкий тычок в лицо. Только после этого я наградил Жириновского ударом в скулу.

Жириновский пытался отпрянуть, поэтому мой удар шел вдогонку и не был сильным. Не было возможности вложить в удар корпус – стесняла позиция за депутатским столиком, не позволявшая сделать даже полшага или наклониться вперед. Впрочем, в тот момент я инстинктивно ощущал, что причиненный мне ущерб ничтожен – его недостаточно, чтобы ломать противнику череп. Вполне хватило обозначить звонкий шлепок по физиономии.

Знаю, что многие оспорят это суждение, считая, что я должен был зашибить клоуна чуть ли не насмерть. Но я не убийца и не живодер. Тем и отличаюсь от той шпаны, которую олицетворяет собой Жириновский. К тому же моя профессия мыслительная, а занятие боевыми искусствами никогда не привлекало меня в качестве средства покалечить кого-нибудь. Меня больше бы устроило внимание к моей ученой книге в 800 страниц, которую я получил из издательства накануне. Но ею пресса не заинтересовалась. Равнодушной к моим трудам была и публика.

После моего удара в скулу Жириновскому, на меня бросился грузный Абельцев, пытаясь заблокировать в той щели рабочего места, которую я занимал. Он оказался удивительно неловким для охранника. Я просто пропустил мимо себя его вялый удар и уложил на столик рядом выше. Он растянулся как жаба. А я еще придавил его шею предплечьем; потом вывернулся со своего места и встал в проходе на ступеньках, удерживая Абельцева. Снизу ко мне подскочил сынок Жириновского – нескладный и мосластый Лебедев, в котором я всегда видел что-то дебильное. Он кинул вперед кулак. Я увидел этот удар и легко его сблокировал повышающим блоком (агэ-укэ) правой руки, левой все еще удерживая Абельцева. Лебедев отскочил как ошпаренный, ожидая более удобного момента для атаки и пропуская других своих соратников вперед. Но те не рискнули напасть. Не опуская поднятой правой руки, я нанес удар в челюсть развернувшегося ко мне лицом Абельцева. Он ведь вовсе не хотел просто сказать мне, что я неправ. Одновременно ко мне придвинулись Лебедев и еще кто-то. Удар Лебедева пришелся в плечо, и я отступил вверх на одну ступеньку.

Вот тут и состоялся "полет свиньи". Жириновский, совершенно потеряв человеческий облик, полез по сиденьям депутатских кресел и бросился на меня – с тыла и сверху – в тот момент, когда я сделал шаг назад, отступая перед наседающим противником. Жириновский намеревался захватить ворот моего пиджака и натянуть его на мою голову, чтобы устроить "темную" – как это принято у шпаны. Не рассчитал – я поймал теряющее равновесие тело клоуна и, сбрасывая с себя пиджак через голову, уронил его на ступеньки лестницы в проход между рядами депутатских кресел. Если бы не лестница, это был бы очень тяжелый удар оземь. Разве что края ступенек прошлись по ребрам моего противника, пролетевшего вверх по лестнице относительно исходного пункта, где началась потасовка.

Подо мной лежал жалкий Жириновский, принявший позу эмбриона и трепетавший в ожидании удара. На какой-то миг я придержал этот удар. И снова ударил Жирика несильно, но больно – в скулу. Добивание могло быть с вкладыванием всего тела. Но передо мной была беззащитная тварь, да и на руках был сброшенный через голову пиджак. Я только обозначил удар, чтобы не было сомнений – контакт состоялся.

Считая, что эпизод завершен, я начал подниматься. И тут оказалось, что ко мне со всех сторон бегут члены шайки Жириновского. Мои плечи в этот момент попытался схватить депутат Шайхутдинов – известный покупатель депутатского мандата, скоробогатей. И из-под его руки удар ботинком мне в лицо с более высоких ступенек нанес депутат Островский – еще один из кремлевских любимцев и особенно близкий Жириновскому мальчик (позднее назначенный губернатором Смоленской области). Со спины подтянулась остальная шушера. На мне повисли со всех сторон. Абельцев, пользуясь тем, что я не мог повернуться, залез ботинками на кресло и по-бабьи стал дубасить меня по спине. С той же бабской трусливостью наскакивал и Лебедев, отпрыгивая после каждого удара по моей спине. Жириновский, выпроставшись из-под меня, попытался также вцепиться, но только чиркнул браслетом часов мне по лбу, оставив ссадину.