Бусидо и русский путь

Еще через несколько лет, когда боевые навыки еще дальше отошли в прошлое, у меня состоялась потасовка с болельщиками, которые решили устроить драку в троллейбусе. Политическая составляющая здесь была в том, что к этому времени милиция уже практически прекратила свою деятельность. Поэтому нападавшие не были задержаны, их личности даже не попытались установить.

Происшествие произошло, когда я ехал домой с политического совещания, держа под мышкой папку с документами. В троллейбусе, который направлялся к моему дому, оказалась группа возбужденных спиртным юнцов со своими лидерами постарше. Они принялись задирать, а потом избивать какого-то пожилого мужчину, который посмел сказать, что болеет за другую команду. Я прекратил избиение, перехватив руку, которая намеревалась нанести очередной удар в лицо. И вся свора бросилась на меня. Я оказался в узком проходе, и это дало мне небольшое преимущество. На едва доставший меня удар, я нанес сильный удар в лицо, и напавший на меня наглец выпал в толпу своих сообщников с криком: "Он мне нос сломал!". Второй набросился на меня, когда троллейбус на повороте качнуло, и попытался повалить рывком под себя. Я нанес ему два удара кулаками в живот и освободился, предварительно отбросив свою папку на колени пассажирам. И тут на мою голову обрушилась пряжка солдатского ремня. Я никак не ожидал, что рослый парень перегнется через плечи своих более мелких приятелей и нанесет столь длинный удар. Только то, что я слегка подсел и отклонился, позволило избежать более серьезной травмы. Пряжка сорвала с головы кусок кожи, и кровь полилась на лицо и за шиворот куртки. Почти сразу прилетел удар ногой в корпус, который отбросил меня к колеблющейся стенке неторопливо переезжающего трамвайные пути троллейбуса. Ответный удар ногой едва достал моего противника, который вновь хлестанул ремнем – пряжка скользнула по моей голени.

В этот момент троллейбус остановился, и прямо между мной в салон зашел сотрудник милиции в форме. Вмешался он вынуждено. Но, вместо того, чтобы задерживать болельщиков, принялся их уговаривать. Те готовы были вновь на меня напасть, но все не решались. На следующей остановке я выпрыгнул из троллейбуса, чтобы дома промыть рану и прийти в себя. Последующее обращение в милицию не дало никаких результатов. Меня пригласили опознать задержанных, но это были другие юнцы. Они начали мне что-то насмешливо говорить через решетку "обезьянника", но дежурный вскипел, открыл клетку и отхлестал зачинщика словесной перепалки по щекам. Рука у него была тяжелая, а глаза злые, и юнцы сразу притихли, и больше не проронили ни слова.

Самое впечатляющее политическое применение боевых искусств – битие Жириновского – на долгие годы стало моей визитной карточкой. По этому событию меня помнили многие. Ибо тогда только человек, не включающий телевизор и не имеющий доступа в сеть интернет, не видел этих кадров – усмирение штатного шута всех политических баталий.

Еще на дебатах во время выборов 2003 года с Жириновским у меня была стычка: он наговорил гадостей нашему соратнику по "Родине" генералу Шпаку. Времени предъявлять претензии в эфире не было, и я использовал последний шанс: задал Жириновскому неудобный вопрос о том, сколько у него родин. Всероссийский мерзавец вскипел и завопил, что "набьет мне морду". Сказав "попробуй", я вышел в проход между трибунами, где размещались команды – соответственно, "Родины" и жириновцев. Жириновский бросился ко мне. В момент, когда он находился на расстоянии двух шагов, я принял бойцовскую стойку – тогда я уже имел существенный опыт в занятиях каратэ. И Жириновский всей своей грузной фигурой как будто натолкнулся на прозрачную стену, резво отпрыгнув назад. На его место через секунду влетел еще один толстяк – из холуев любимца всех недоумков. Но рук не поднял, отчего и мне не было резона его бить.

В следующую минуту в проходе оказались уже почти все, что был на трибунах. Между мной и Жириновским образовалась небольшая толпа из его приспешников и "родинцев". В окружении своих почитателей Жириновский воспрянул и полез через толпу ко мне. Когда до меня оставался шаг, и ему осталось оттолкнуть только Николая Павлова, мне пришло неожиданное решение залепить Жириновскому ногой в ухо. Просто он так удобно стоял. И мой ботинок едва не долетел – только чиркнул негодяя по плечу. Правда, этого хватило, чтобы потасовка прекратилась, продолжившись только бурными словоизлияниями Жириновского, который беспрерывно орал еще минут 15, пока обе команды не покинули телецентр.