Бустан (Плодовый сад)

Злословье скажет: «Вот он — лицемер!

Вот — скряжничества гнусного пример!»

А если плащ его цветами вышит,

И свой айван он, словно рай, распишет,

Все завопят: «Богатство возлюбя,

Как женщина, украсил он себя!»

Коль честный человек не справит,

Его молва повсюду обесславит.

Мол, он всегда в объятиях жены,

Ему пути иные не нужны.

Кто, обойдя весь мир, обогатился

Познаньем и в отчизну возвратился,

Все скажут: «Вот! Удачи он искал

И все, видать, в дороге потерял!

Когда б ему звезда его сияла,

Судьба всю жизнь его бы не гоняла!»

Злословят и о том, кто не женат,

Что он, де, нарушает шариат.

А женится, то скажут, мол, погряз он

В пристрастье! Как осел в грязи, увяз он.

И не спастись ни свету красоты,

Ни безобразию от клеветы.

Коль в гневе против подлости воспрянешь,

Опасным сумасшедшим зваться станешь.

Кто нравом сдержан, скажут про того —

Достоинства, мол, нету у него.

О щедром скажут: «Деньги проживет он —

И нищенствовать по миру пойдет он».

А если муж не любит лишних трат,

То и о нем повсюду зашипят:

«Вот, — скажут, — экий скряга недостойный,

Такой же, как отец его покойный!»

Кто защищен от злобных языков?

Святой пророк не спасся от врагов.

Не слушай, мудрый, злого говоренья!

Твоя защита здесь — одно терпенье.

* * *

Жил юноша — ученый, много знавший,

Искусством красноречия блиставший,

С красивым почерком; но розы щек

Еще красивей оттенял пушок;

Хоть он прилежен был, но как ни бился,

Звук «шин» произносить не научился.

Сказал я раз про шейха одного,

Что впереди нет зуба у него.

Мой собеседник, посмотрев сурово,

Ответил: «Ты сказал пустое слово.

Ущерб в зубах заметить ты успел

А доблести его не разглядел!»

Когда умерших сонм из тьмы изыдет,

То добрые плохого не увидят.

Коль поскользнется на пути своем

Муж благородством полный и умом,

Ты, низкий, не суди его за это,

Когда он весь — живой источник света.

И пусть в шипах кустарники цветов,

Не избегают роз из-за шипов.

Ведь у павлинов видят люди злые

Не красоту, а ноги их кривые.

Когда ты темен ликом — убелись,

А в темное зерцало не глядись.

Дорогу правды сам найти старайся,

К ошибкам ближнего не придирайся,

И о чужих изъянах не кричи,

Сам на себя взгляни и замолчи.

Запретной не клади черты пороку,

Когда тому же предан ты пороку.

И с униженными не будь суров,

Когда ты сам унизиться готов.

Когда ты зла не будешь делать в жизни,

Тогда лишь будешь прав и в укоризне.

Что в кривизну мою иль прямоту

Вам лезть, коль я являю чистоту.

Хорош я или дурен, сам я знаю,

Сам за свои убытки отвечаю.

В душе моей хорош я или плох —

Не Вам судить! Об этом знает бог!

Имам тогда вину мюрида мерит,

Когда мюрид в его величье верит.

У бога дело доброе одно

Тебе за десять будет зачтено.

Ты тоже за одно благодеянье

Дай щедро, как за десять, воздаянье.

Не обличай у ближнего изъян,

Коль в нем живет величья океан.

Когда невежда мой диван откроет

И пробежать глазами удостоит,

Плевать ему, что мыслей мир велик...

Но чуть огрех — какой подымет крик!

Ему глубинный книги смысл не светит,

Но он описку каждую заметит.

Не одинаков смертного состав;

Бог создал нас, добро и зло смешав.

Хоть в самом добром деле есть помеха,

Из скорлупы добудь ядро ореха.

Г Л А В А В О С Ь М А Я

О благодарности за благополучие

Как благодарность вечному скажу,

Когда достойных слов не нахожу?

Чтоб восхвалить его, мой каждый волос

Не может обрести и речь, и голос.

Хвала дарящему, чьей волей я

Был вызван к жизни из небытия!

Но все слова людского восхваленья —

Его предвечной славы приниженье.

Он смертного из глины сотворил,

И разумом, и сердцем одарил.

Смотри, как он вознес тебя высоко

С рождения до старости глубокой!

Рожденный чистым, чистоту храни!

Не завершай в грязи земные дни!

Пыль вытирай с прекрасного зерцала,

Чтобы поверхность ржа не разъедала.

Ты был ничтожной каплею сперва

И возмужал, по воле божества.

Велик твой труд, но ты не возвышайся,

На силу рук своих не полагайся.

Ведь это вечный, в мудрости своей,

Из праха создал кисть руки твоей.

Тогда твой труд казну твою умножит,

Когда тебе всевидящий поможет.

Не сделал ты ни шага одного

Без постоянной помощи его.

Младенец, в пустословье неповинный,

Питается посредством пуповины,

Рожденный, блага прежнего лишен,

Приникнет к груди материнской он;

.

Ведь он в утробе матери взращен

И соком тела матери вспоен.

А грудь ему теперь — источник жизни,

Два родника в покинутой отчизне.

Они младенцу — райская река,

Чье русло полно меда и млека.

Мать, как туба сияющая светом,

Младенец — нежный плод на древе этом.

Сосуды груди — в сердце глубоко;

Кровь сердца — материнское млеко.

Глянь, как дитя сосцы кусает жадно, —

Скажи, любовь младенца кровожадна.

И нужно сок алоэ применить,

Чтобы дитя от груди отлучить.

И так дитя, почуя горечь сока,

Забудет сладость млечного истока.

О ищущий — младенец в сединах,

Забудь, вкушая горечь — о грехах!

* * *

Был юноша; хоть жизни он мало знал,

Укорам материнским не внимал.

В беду попал он. Мать же указала

Ему на колыбель и так сказала:

«Забыл, как в люльке плакал ты своей,

И над тобой я не спала ночей?

Что, слабый, без меня ты делать стал бы?

Ты муху от себя не отогнал бы.

Ведь муха на тебя могла напасть...

Теперь тебе дана и мощь и власть.