Бувар и Пекюше

— Скорость света равна восьмидесяти тысячам миль в секунду. Лучу Млечного Пути нужно шесть столетий, чтобы к нам дойти. Таким образом, звезда, когда мы ее наблюдаем, быть может, уже исчезла. Многие перемежаются, иные не возвращаются никогда; и они меняют свое положение; все движется, все проходит.

— Солнце, однако, неподвижно!

— Так думали раньше. Но теперь ученые сообщают, что оно несется к созвездию Геркулеса.

Это противоречило представлениям Бувара, и после минутного размышления он произнес:

— Наука построена на данных, почерпнутых из одного уголка пространства. Быть может, она не подходит ко всей остальной, невидимой нами части, гораздо большей и непостижимой.

Так они говорили, стоя на пригорке при свете звезд, и по временам надолго умолкали.

Наконец они задались вопросом, живут ли люди на звездах. Отчего бы им там не жить? И так как мироздание гармонично, то обитатели Сириуса должны быть огромного роста, Марса — среднего, а Венеры — маленького, если только они не одинаковы повсюду. Там, наверху, существуют коммерсанты, жандармы, там торгуют, дерутся, низвергают королей.

Внезапно пронеслось несколько падающих звезд, описав на небе как бы параболы чудовищных ракет.

— Смотри, — сказал Бувар, — вот исчезающие миры.

Пекюше ответил:

— Если бы наш мир, в свою очередь, полетел кувырком, обитатели звезд были бы не больше взволнованы, чем мы в настоящую минуту. Подобные мысли отшибают всякую гордость.

— Какая цель у всего этого?

— Быть может, цели нет никакой.

— Однако…

И Пекюше повторил два или три раза «однако», не зная, что еще сказать.

— Все равно, мне очень хотелось бы знать, как создался мир.

— Это, должно быть, есть у Бюффона, — ответил Бувар; у него слипались глаза. — Я больше не могу, пойду спать.

Книга «Эпохи природы» разъясняла им, что некая комета, ударившись о солнце, отколола кусок, ставший землею. Сначала охладились полюсы. Вся вода окутывала шар земной; она ушла в пещеры. Затем разделились материки, появились животные и человек.

Величие вселенной приводило их в изумление, беспредельное, как она сама.

Кругозор у них расширился. Они гордились, что размышляют над столь возвышенными вещами.

Минералы вскоре их утомили, и они прибегли, чтобы развлечься, к «Гармониям» Бернардена де Сен-Пьера.

Гармонии растительного царства и земные, воздушные, водяные, человеческие, братские и даже супружеские — все прошло перед их глазами, не исключая воззваний к Венере, Зефирам и Амурам. Они удивлялись, что у рыб есть плавники, у птиц — крылья, у семян — оболочки, исполнившись той философии, которая открывает в природе добродетельные намерения и смотрит на нее, как на своего рода св. Винцента де Поля, всегда занятого благодеяниями.

Они дивились далее ее поразительным явлениям, ураганам, вулканам, девственным лесам, и купили сочинение г-на Деппинга о «Чудесах и красотах природы во Франции». В Кантале — три чуда, в Горо — пять, в Бургундии — два, не больше, между тем как в одной области Дофине насчитывается около пятнадцати чудес. Но скоро их не будет. Замуровываются сталактитовые гроты, гаснут огнедышащие горы, тают естественные ледники, а старые деревья, в дуплах которых совершались богослужения, падают под топором нивелировщиков или постепенно умирают.

Затем их любопытство обратилось в сторону зверей.

Они снова открыли Бюффона и пришли в восторг от странных вкусов некоторых животных.

Но так как все книги, вместе взятые, не стоят одного личного наблюдения, то они ходили по дворам и спрашивали крестьян, случалось ли им видеть, чтобы с кобылами спаривались быки, свиньи вожделели к коровам, а самцы куропаток производили друг над другом бесстыдные действия.

— Никогда в жизни.

Такие вопросы казались даже несколько смешными в устах господ их возраста.

Они пожелали сделать опыт неестественной случки.

Наименее трудной была случка козла с овцой. У их фермера козла не было, одна из соседок дала им на время своего, и когда пришло время течки, они заперли обоих животных в давильню, спрятавшись за бочками, чтобы дать событию спокойно совершиться.

Сначала обе скотинки съели свои маленькие охапки сена, затем стали жевать жвачку; овца легла и блеяла не переставая, а козел, утвердившись на кривых ногах, бородатый и вислоухий, уставил на приятелей поблескивавшие в темноте зрачки.

Наконец, к вечеру третьего дня, они сочли разумным оказать природе содействие; но козел, повернувшись к Пекюше, ударил его рогами в нижнюю часть живота. Овца, охваченная страхом, пустилась кружиться по давильне, как по манежу. Бувар побежал за ней, бросился ее удерживать и упал на землю с двумя клочьями шерсти в обеих руках.

Они возобновили свои опыты над курицами и селезнем, над догом и свиньей, надеясь произвести на свет уродов, ничего не понимая в проблеме видов.

Этим словом обозначаются группы особей, отпрыски которых воспроизводятся; но одни животные, отнесенные к различным видам, обладают способностью воспроизводиться, а другие ее утратили, хотя принадлежат к общему виду.