Бувар и Пекюше

Одни пророчили, другие воспевали, третьи преподавали ботанику, медицину, историю и литературу, словом «все современные им искусства». Пифагор и Платон были их учениками. Они научили греков метафизике, персов — колдовству, этрусков — утробогаданию, а римлян — лужению меди и приготовлению окороков.

Но от этого народа, господствовавшего над древним миром, остались только камни, из которых одни лежат в одиночку или группами по три, а другие расположены в виде галереи или стены.

Бувар и Пекюше, исполнившись пыла, изучили один за другим камень Поста в Юсси, сдвоенный камень в Гесте, камень Дарье близ Легля и всякие другие.

Все эти глыбы, одинаково неинтересные, быстро им наскучили; и однажды, обозрев каменный столб, они собирались уже вернуться домой, когда проводник повел их в буковый лесок, заваленный гранитными глыбами, похожими на пьедесталы или на чудовищных размеров черепах.

Самая большая из них выдолблена как таз. Один край приподнят, и две выемки, начинаясь в днище, идут до земли; они предназначались для стока крови, в этом нельзя сомневаться. Случай таких вещей не порождает.

Корни деревьев переплетались вокруг этих обломанных цоколей. Моросил дождь, вдали, как большие призраки, поднимались клочья тумана. Легко было представить себе жрецов под листвою в золотых тиарах и белых одеяниях, приносимых в жертву людей со связанными на спине руками и наклонившуюся над чашей друидессу, наблюдающую за красным ручьем, между тем как вокруг ревет толпа под гром кимвалов и труб, сделанных из рогов зубра.

У них сразу сложилось решение.

Однажды в лунную ночь они пошли на кладбище, крадучись, как воры, в тени домов. Ставни были заперты, и лачуги спокойны; ни одна собака не лаяла.

Горжю был с ними. Они принялись за работу. Слышен был только хруст камешков, когда на них натыкалась лопата, погружаясь в дерн.

Соседство мертвецов было им неприятно; башенные часы все время хрипели, и розетка на фронтоне церкви была словно глаз, следивший за святотатцами. Наконец они унесли чашу.

На следующий день они снова посетили кладбище, чтобы взглянуть на следы своего предприятия.

Аббат, вышедший подышать свежим воздухом, попросил их оказать ему честь — зайти к нему и, введя их к себе в маленький зал, посмотрел на них странным взглядом.

Посреди поставца для посуды, между тарелками, стояла суповая миска, расписанная желтыми букетами.

Пекюше похвалил ее, не зная, что сказать.

— Это старый руанский фаянс, — ответил кюре, — семейная драгоценность.

Знатоки ее ценят, особенно г-н Мареско. Он же сам не питает страсти к редкостям.

И так как они, казалось, не понимали, то он им объявил, что видел собственными глазами, как они похитили купель для крещения.

Оба археолога были очень сконфужены, что-то пролепетали. Ведь этот предмет лежал без употребления.

Все равно! Они обязаны его возвратить.

Конечно! Но пусть им предоставят, по крайней мере, возможность пригласить художника, чтобы срисовать чашу.

— Пусть будет по-вашему, господа.

— Это останется между нами, не правда ли? — сказал Бувар. — Как на исповеди!

Священник улыбнулся и жестом успокоил их.

Они не его боялись, а скорее Ларсонера. Когда он будет проездом в Шавиньоле, то позарится на чашу, и его болтовня дойдет до слуха правительства. Из осторожности они ее упрятали в пекарню, затем в беседку, в шалаш, в один из шкафов. Горжю устал ее перетаскивать.

Владение таким предметом пристрастило их к кельтским древностям Нормандии.

Их происхождение — египетское. Сез, в департаменте Орны, пишется иногда Саис, как город Дельты. Галлы клялись буйволом, — заимствование быка Аписа. Латинское прозвище жителей Байе — Беллокасты — ведет начало от Beli casa, жилища, святилища Бэла. Бэл и Озирис — одно и то же божество. «Нет ничего невероятного в том, — говорит Мангу де ла Лонд, — что близ Байе существовали друидические памятники». «Этот край, — прибавляет г-н Руссель, — сходен с тем, где египтяне воздвигли храм Юпитеру-Аммону». Итак существовал храм, и в нем были сокровища. Все кельтские памятники обладают ими.

В 1715 году, — докладывает дон Мартен, — некто Герибель откопал в окрестностях Байе несколько глиняных сосудов с костями и решил, согласно преданию и забытым авторитетам, что это место, некрополь, было горою Фаунусом, где погребен Золотой телец.

Между тем Золотой телец был предан сожжению, если только библия не заблуждается!

Прежде всего, где находится гора Фаунус? Авторы этого не указывают. Местные жители ничего об этом не знают. Следовало бы предпринять раскопки, и с этим намерением приятели отправили г-ну префекту петицию, оставшуюся без ответа.

Возможно, что гора Фаунус исчезла и что это был не холм, а курган. Что означали курганы?

Многие из них содержат скелеты, лежащие в том же положении, какое плод принимает в материнской утробе. Это значит, что гробница была для них как бы второю маткою, подготовлявшею их к другой жизни. Итак, курган символизирует женский орган, подобно тому, как воздвигнутый камень является органом мужским.