Бувар и Пекюше

Все одушевленные тела находятся под влиянием звезд и передают его. Свойство это подобно действию магнита. Направляя эту силу, можно исцелять больных, — таков принцип. Со времени Месмера наука развилась, но главное — это всегда изливать флюид и делать пассы, которые прежде всего должны усыплять.

— Ну, хорошо! Усыпи меня! — сказал Бувар.

— Это невозможно, — ответил Пекюше. — Чтобы испытывать на себе магнетическое действие и передавать его, необходимо верить.

Затем, поглядев на Бувара, он воскликнул:

— Ах, как жаль!

— Что?

— Да, при желании, поупражнявшись немного, ты сделался бы таким магнетизером, что лучшего и не сыскать.

И вправду, он обладал всем, что требуется: приятным обхождением, мощным физическим и крепким духовным складом.

Бувару лестно было услышать о такой внезапно у него открывшейся способности. Он исподтишка углубился в Монтакабера.

Затем, так как Жермена жаловалась на оглушавший ее шум в ушах, он сказал однажды вечером небрежным тоном:

— Не испытать ли на ней магнетизм?

Она от этого не отказалась. Он сел против нее, взял в руки оба ее больших пальца и стал на нее пристально смотреть, как будто только это и делал всю свою жизнь.

Сперва у старухи, поставившей ноги на грелку, поникла голова, глаза у нее закрылись, и мало-помалу она захрапела.

После того как они целый час на нее глядели, Пекюше сказал шепотом:

— Что вы чувствуете?

Она проснулась.

Позже несомненно обнаружилось бы ясновиденье.

Этот успех придал им смелости, и, уверенно взявшись опять за врачевание, они стали лечить от межреберных болей церковного сторожа Шамберлана, страдавшего неврозом желудка каменщика Мигрена; старуху Варен, у которой мозговик под ключицей требовал для своего питания мясных пластырей; больного водянкою старика Лемуана, валявшегося перед дверями кабаков; одного чахоточного, одного паралитика и еще многих других. Пользовали они также от насморка и отморожения.

Исследовав болезнь, они взглядом спрашивали друг друга, какие пассы пустить в ход, на большой или на малый ток, восходящие или нисходящие, продольные, поперечные, двухперстные, трехперстные или даже пятиперстные. Когда один утомлялся, другой его заменял. Затем, вернувшись домой, они заносили свои наблюдения в лечебный дневник.

Их мягкие приемы пленили публику. Все же она оказывала предпочтение Бувару, и слава его дошла до Фалеза, когда он вылечил дочку старика Барбея, отставного капитана дальнего плавания.

Она ощущала как бы гвоздь в затылке, говорила хрипло, часто по нескольку дней оставалась без еды, затем пожирала известь или уголь. Нервные припадки начинались у нее всхлипыванием, а кончались потоками слез. И на ней перепробовали все средства, от микстур до прижиганий, так что от усталости она согласилась на услуги Бувара.

Услав служанку и закрыв двери на ключ, он принялся растирать ей живот, нажимая на место яичников. Приятное самочувствие выразилось в слезах и зевоте. Он приложил ей палец к переносице между бровями: она вдруг сделалась инертной. Когда ей поднимали руки, она их роняла; голова у нее замирала в положениях, какие он ей придавал, а из-под полуопущенных спазматически дрожавших век виднелись глазные яблоки, которые медленно перекатывались и останавливались конвульсивно в углах орбит.

Бувар спросил ее, больно ли ей, она ответила отрицательно; на вопрос, что она чувствует в это мгновение, она сказала то, что делается внутри тела.

— Что вы там видите?

— Червяка.

— Что нужно сделать, чтобы его убить?

Лоб у нее сложился в складки:

— Я придумываю… я не могу, не могу.

На втором сеансе она предписала себе бульон из крапивы, на третьем — кошачью мяту. Припадки ослабели, исчезли. Это было в самом деле словно чудо.

Прикладывание пальца к переносице в других случаях совсем не имело успеха, и чтобы вызывать сомнамбулизм, они решили построить месмеров чан. Пекюше уже было собрал опилки и вычистил двадцать бутылок, когда его остановило одно сомнение: среди больных могли быть особы женского пола.

— А что мы станем делать, если у них начнутся припадки эротического бешенства?

Это не удержало бы Бувара; но ввиду возможности пересудов и шантажа лучше было от этой мысли отказаться. Они удовольствовались гармоникой и ходили с нею по домам, чем веселили ребятишек.

Однажды они прибегли к ней, когда Мигрену стало хуже. Кристаллические звуки вывели его из себя; но Делез предписывает не пугаться жалоб; музыка продолжалась.

— Довольно! Довольно! — кричал он.

— Немного терпения, — повторял Бувар.

Пекюше начал быстрее перебирать стеклянные пластинки, инструмент звучал, пациент вопил, — и в это время появился врач, привлеченный шумом.

— Как, опять вы? — воскликнул он в ярости от того, что постоянно сталкивался с ними у своих больных.

Они объяснили, в чем состоит их магнетический способ. Тогда он обрушился на магнетизм, называя его шарлатанством и объясняя его действие воображением.

Однако магнетизируют животных, Монтакабер это подтверждает, а г-ну Фонтену удалось магнетизировать львицу. У них не было львицы, но случай предоставил в их распоряжение другое животное.