Бувар и Пекюше

Время она проводила в том, что писала письма, навещала бедных, расторгала незаконные связи, распространяла фотографии сердца Иисусова. Один господин обещал ей прислать «тесто мучеников», смесь из воска пасхальных свечей и взятого в катакомбах человеческого праха, которая применяется в безнадежных случаях в виде мушек или пилюль. Она обещала дать это Пекюше.

Его, по-видимому, оттолкнул такой материализм.

Вечером лакей из замка принес ему полную корзину брошюрок, в которых приводились благочестивые изречения великого Наполеона, меткие словечки кюре, произнесенные на постоялых дворах, рассказы о страшной смерти, постигшей нечестивцев. Г-жа де Ноар знала все это наизусть, и еще бесконечное множество чудес.

Она рассказывала и о бессмысленных чудесах, таких бесцельных, словно бог творил их только для того, чтобы озадачить людей. Ее собственная бабушка спрятала как-то в шкаф среди белья сливы и когда, спустя год, открыла шкаф, то увидела на скатерти тринадцать слив, расположенных в форме креста.

— Не угодно ли это объяснить?

Так заканчивала она все свои истории, настаивая на их достоверности с упрямством ослицы, но, впрочем, была женщиной доброй и веселого нрава.

Однако случилось ей как-то «изменить своему характеру». Бувар стал опровергать чудо в Пецилле: сосуд, в котором спрятали во время Революции евхаристию, сам собою, без всякой помощи, покрылся позолотой.

— Может быть, он немного пожелтел на дне от сырости?

— Да нет же, повторяю вам! Позолота была вызвана прикосновением к святым дарам.

И она, в виде доказательства, сослалась на свидетельство епископов.

— Они говорят, что это как бы щит, как бы… палладиум над Перпиньянским приходом. Вот спросите-ка г-на Жефруа!

Бувар не выдержал и, перечитав Луи Эрвье, повел с собою Пекюше.

Священник сидел за обедом. Регина предложила гостям стулья и по его знаку, достав две рюмки, налила розолио.

Затем Бувар изложил цель своего прихода.

Аббат не ответил прямо.

— Господь все может, и чудеса суть доказательства религии.

— Однако существуют законы.

— Это ничего не значит. Он их нарушает, чтобы поучать, исправлять.

— Откуда вы знаете, что он их нарушает? — возразил Бувар. — Покуда природа следует рутине, о ней не размышляешь; но в необычайном явлении мы видим руку бога.

— И правильно, — сказал служитель церкви, — а что, когда событие удостоверено свидетелями?

— Свидетели всему верят, бывают ведь и ложные чудеса!

Священник покраснел.

— Конечно… иногда.

— Как отличить их от истинных? А если истинные чудеса, приводимые в доказательство, сами нуждаются в доказательствах, то зачем на них ссылаться?

Регина вмешалась в разговор и, проповедуя подобно своему хозяину, сказала, что необходимо послушание.

— Жизнь преходяща, но смерть вечна!

— Словом, — прибавил Бувар, попивая розолио, — былые чудеса не лучше доказаны, чем нынешние: одинаковые доводы защищают христианские и языческие мифы.

Кюре бросил вилку на стол.

— Те были вымышлены, еще раз повторяю! Вне церкви нет чудес.

«Смотри-ка, — подумал Пекюше. — Тот же аргумент, что для мучеников: вероучение опирается на факты, а факты — на вероучение».

Г-н Жефруа, выпив стакан воды, продолжал:

— Как бы вы их ни отрицали, вы в них верите. Мир, обращенный в истинную веру двенадцатью рыбаками, вот, по-моему, прекрасное чудо!

— Ничуть!

Пекюше объяснял это иным образом.

— Монотеизм происходит от евреев, троица — от индусов, логос — от Платона, дева-мать — из Азии.

Это не имеет значения! Г-н Жефруа был приверженцем сверхъестественного, не допускал, чтобы христианское учение имело под собою какое бы то ни было человеческое основание, хотя и видел у всех народов его предпосылки или же искажения. Насмешливых нечестивцев XVIII века он бы еще перенес; но современная критика, с ее вежливостью, выводила его из себя.

— Кощунствующего атеиста я предпочитаю скептику, который все оспаривает!

Затем он взглянул на них с вызывающим видом, как бы для того, чтобы они ушли.

Пекюше вернулся домой опечаленный. Он надеялся примирить веру с разумом.

Бувар дал ему прочитать следующее место у Луи Эрвье:

«Чтобы познать разделяющую их пропасть, противопоставьте друг другу их аксиомы:

Разум говорит вам: целое включает в себе часть, а вера вам отвечает: посредством пресуществления Иисус, сообщаясь со своими апостолами, тело свое держал в руке, а голову во рту.

Разум вам говорит: человек не ответствен за грехи других людей, а вера вам отвечает: ответствен в силу первородного греха.

Разум говорит вам: три это три, а вера объявляет, что три — единица».

Они перестали навещать аббата.

Это было во время итальянской войны.