Быль беспредела, или Синдром Николая II

Выключив телевизор, Куманин позвонил Надиным родителям, чтобы узнать, не выяснили ли они что-либо о дочери. К телефону подошел Николай Кузьмич. Ничего нового они не знали. Надя так и не появлялась и не звонила. Он ездил на опознание в три московских морга, жене ничего не говорил. Слава Богу, Нади среди предъявленных ему на опознание трупов, не было. Лидия Федоровна совсем плоха, как бы не пришлось в больницу класть. Приходил какой-то молодой человек, представился научным работником кафедры, по которой проходит Надина диссертация, и просил папку с диссертацией дать ему, поскольку скоро так называемая кафедральная защита, и научные оппоненты хотят ознакомиться с работой.

— Надеюсь, — похолодел Куманин, — вы не сказали, что диссертация у меня?

— Почему нет, — простодушно ответил Николай Кузьмич, — сказали, что взял посмотреть товарищ Нади, скоро отдаст.

— А фамилию мою называли? — допытывался Куманин, хотя отлично понимал, что если за диссертацией охотятся те же самые люди, что увезли из интерната Алешу Лисицына, то они его и без фамилии высчитают в шесть секунд.

— Нет, — сказал Николай Кузьмич, — сказал просто, что Надин товарищ взял ее на время. Он огорчился и сразу ушел.

— А как он выглядит? — спросил Куманин. — Описать его можете?

— Как выглядел? — переспросил Николай Кузьмич, — не помню точно. Лет тридцати пяти, бородка русая.

— Волосы длинные? — допытывался Куманин.

— Волосы… — напрягал память надин отец, — не помню, вроде нет, нормальные волосы, как у всех…

— Имя свое он не называл?

— Нет. Сразу ушел. Я с балкона видел, что он сел в машину, там еще кто-то сидел за рулем. И уехали.

— А машина какой марки? Не заметили?

— Нет. Не помню, — признался Николай Кузьмич, — не обратил внимания.

На ходу натягивая пиджак, Куманин вылетел из квартиры отца, вскочил в свою машину и помчался по темным улицам московских новостроек к себе домой. Минуя лифт, взлетел на свой этаж. Осмотрел дверь квартиры. Все вроде было в порядке, открыл дверь и зажег свет. Все выглядело так же, как и перед его уходом из дома. Но папки с диссертацией Нади на столе не было.

Глава 5

Догадка Куманина о пребывании Михаила Горбачева в ФРГ оказалась правильной. И Горбачев, и Климов прилетели на уикэнд в Москву, хотя об этом, разумеется, не сообщалось, поскольку официальный визит Горбачева в ФРГ продолжался.

По субботам генсек любил ходить в сауну, и даже начало третьей мировой войны, наверное, не заставило бы его отказаться от привычного удовольствия. Впрочем, в его бункере на случай термоядерной катастрофы была тоже была оборудована сауна.

Возможно, в ФРГ, как уверял канцлер Коль, были сауны и получше, но ничто не могло заменить привычной интимной обстановки, когда можно полностью расслабиться и побеседовать с особо приближенными товарищами, не думая о том, что все разговоры пишет какая-нибудь западная спецслужба. Кстати, Гельмута Коля тоже пригласили в Москву попариться и отдохнуть Канцлер отказался, и упрашивать его не стали — интимность беседы исчезла бы, к тому же он приволок бы с собой кучу всяких секретарей и личных советников. В отличие от Горбачева, Коль не мог бы улизнуть из страны незамеченным — это сразу попало бы в газеты, западные, разумеется, которые месяца через полтора можно было бы прочитать в Москве.

«Столица мира, сердце всей России» — Москва — в середине 1989 года, как, впрочем, и ныне, была таинственным, мало кому известным, наглухо изолированным от внешнего мира городом. Глухие бетонные заборы, здания-монстры, тянущиеся на сотни метров без входных дверей и с плотно зашторенными окнами, целые кварталы построек с запертыми подъездами, стальными воротами и тайными калитками, дома попроще с милицейскими вахтами в парадных. Никто не знал об их назначении, а умело распускаемые слухи говорили что-то невнятное о секретных институтах, кующих тайное оружие для окончательной победы труда над капиталом.