Быль беспредела, или Синдром Николая II

Многие, видимо, были бы сильно разочарованы, а некоторые даже возмущены, узнай они, что столь строгие меры секретности и средневековой таинственности окружают здания, за стенами которых развернуты шикарные клубы, плавательные бассейны, сауны, площадки для гольфа, теннисные корты, продовольственные и промтоварные спецсклады, спецпарикмахерские, спецхимчистки, спецпошивочные ателье, спецполиклиники и спецбольницы, спецбиблиотеки и спецкнигохранилища, спецавтопарки и даже спецбюро похоронного обслуживания. Все это тщательно скрывалось от посторонних глаз, поскольку принадлежало совсем к другой стране, не имеющей названия и не обозначенной на географических картах, на которую работала вся огромная империя, именуемая Советским Союзом, считавшаяся сверхдержавой. В действительности, последний был всего-навсего колонией той маленькой таинственной страны, что отгородилась от сверхдержавы бетонными заборами с калитками, у которых постоянно дежурила вооруженная охрана, которую за забор тоже не пускали. В этой стране не было километровых очередей за предметами первой необходимости, не существовало никакого дефицита товаров и услуг, даже в страшном сне там не снились коммунальные квартиры, загаженные лестничные клетки, неосвещенные и немощеные улицы, грязные толпы на вокзалах, пьяный мат водочных очередей, вонь подворотен, умирающие от недостатка лекарств и врачей дети и старики. До этой страны не докатывались ни антиалкогольные кампании, ни кампании по борьбе с нетрудовыми доходами, ни законы о тунеядцах, валютчиках, фарцовщиках, перерожденцах, отщепенцах и антисоветчиках, поскольку, если говорить прямо, вся эта страна состояла из одних именно тунеядцев, валютчиков, фарцовщиков, перерожденцев, отщепенцев и антисоветчиков, действовавших в масштабах, которые не снились никому за ее пределами. Здесь существовали своя подсудность, свой нравственный кодекс, свой образ жизни (который мог быть высоким, средним и низким, но даже самый низкий на порядок превосходил самый высокий уровень по ту сторону глухой стены), свои привычки и даже своя валюта. Хотя предпочитали тут не придуманные боны и сертификаты, а полноценные доллары и дойчмарки, за одно обладание которыми по ту сторону стены бросали в тюрьму.

Это маленькое государство, на которое за грамоту или латунную медаль фактически бесплатно трудились миллионы рабов, было создано гением Ленина и Сталина, уничтожившим во имя этой великой цели около ста миллионов не вписывающихся в их социальные теории людей. Окончательные формы и кодификацию оно приняло в эпоху Брежнева. Стать гражданином этой «страны», если ты не получил такого права по наследству, было очень сложно. Ни Горбачев, ни Климов наследственного права на это не имели — оба были «переброшены» через бетонный забор стечением обстоятельств. Что-то не так сработало в хитросплетении интриг при дворе четырех предыдущих генсеков, трое из которых были спроважены на тот свет.

К сожалению, роскошная изолированность этой маленькой страны, которую клеветники — завистники в СССР и за рубежом — окрестили «Советским зазеркальем» или «Страной Номенклатурией», последние годы все более стала напоминать изолированность осажденной крепости. Снизу напирало трехсотмиллионное, лишенное элементарных человеческих прав, трижды обворованное и обманутое население последней в мире рабовладельческой империи; сверху не менее мощно давил потенциальный противник — остальной мир, ушедший далеко вперед от этого сермяжного царства, которое вождь мировой революции пытался преобразовать в «депо» этой революции. Жители «Номенклатурии», давно уже убедились в том, что указанный Лениным путь построения первого в новейшей истории рабовладельческого государства на кровавой замеси перманентного террора и экономического разврата, завел в тупик, где всем им суждено погибнуть, и поэтому с надеждой смотрели на самого молодого из всех генсеков, твердо сказавшего: «Я спасу страну», имея, в виду, конечно, страну «Номенклатурию». Об остальной стране давно уже забыли, и она мало кого интересовала, особенно после Чернобыльского апокалипсиса.

Распаренные и благодушные, после сауны и сеанса спецмассажа, Горбачев и Климов, закутавшись в махровые халаты, полулежали, как древнеримские патриции в глубоких креслах, смакуя зеленовато-огненный франко-немецкий ликер «Вестфалия». И хотя их вкус был сильно подпорчен ставропольским прошлым, где наиболее изысканным напитком считалась импортируемая с Кавказа «чача», жизнь в «Зазеркалье» научила их многому, в том числе разбираться в сложных букетах зарубежных и отечественных коллекционных вин и ликеров.