Был ли Пушкин Дон Жуаном?

На протяжении десятка лет Пушкин и П. А. Осипова переписывались из разных мест и при разных обстоятельствах, и каждый раз в их письмах ощущаются искренние и доверительные отношения, поражающие ровностью, любезностью и дружеским участием к делам друг друга. При этом Прасковья Александровна проявляет исключительную заботливость о нем – устраивает его земельные и хозяйственные дела, тщательно исполняет его поручения, заботится о его доходах, дает ему практические советы и указания. Недаром в одном из писем она сообщает: «Я охотно сделаюсь вашей управительницей». Как бы извиняясь за невозможность постоянно видеться с ней и ее семейством, Пушкин в одном из писем (1830 год), говорит, что слово «всегда» «может быть лишь выражением и девизом» его чувств к ней и ко всему ее семейству.

Многое в письмах Пушкина к П. А. Осиповой свидетельствует о том, что он ценил в ней не только женщину ему преданную и искренне его любящую, но и человека образованного, умного, начитанного. Прасковье Александровне поэт посвятил несколько стихотворений. Это прежде всего знаменитый цикл «Подражание Корану», стихотворение «Быть может, уж недолго мне…» и одну из своих прелестнейших миниатюр, очень трогательную и поэтическую:

Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей.
Они унылые мечтанья
Живее пробуждают в нас,
Так иногда разлуки час
Живее сладкого свиданья.

Каковы бы ни были интимные отношения между поэтом и Прасковьей Александровной, главное место занимала все-таки искренняя дружба. Глава многочисленной и разной по возрасту семьи, Осипова сумела создать в ней атмосферу культа Пушкина, самого непосредственного и острого интереса к его творчеству и его личности. Это теплое, радушное, и даже восторженное любование великим поэтом помогало Пушкину перенести годы ссылки, скрасить угнетенное состояние его душевных сил. Вся семья старалась не только скрасить однообразную жизнь поэта, но и несколько утолить его сексуальную жажду, подарив ему частицу своей любви и чувственности.

Кроме пожилой Осиповой в Тригорском было много молодых, свежих барышень. О романах Пушкина с ними – да чуть ли не со всеми – рассказывают все биографы поэта. Это, прежде всего, дочери Прасковьи Александровны – двадцатипятилетняя Анна Николаевна, по словам П. Е. Щеголева, сентиментальная, тоскующая, страдающая, болтливая и неглубокая, с растрепанными височками, которые не шли к ее круглому лицу, – и пятнадцатилетняя Евпраксия, на глазах Пушкина расцветавшая из подростка в прелестную женщину, с тонкой талией, в золотистых кудрях на полных склонах белых плеч – любви приманчивый фиал, как назвал ее поэт. В сети неутомимого Пушкина попалась и девятнадцатилетняя падчерица П. А. Осиповой Александра Ивановна, Алина, девушка пылких чувств и легко возбуждающегося воображения, и одна из племянниц, Анна Ивановна, Нетти, нежная, томная, истеричная, и, наконец, другая племянница, Анна Петровна Керн, разведенная жена старого генерала, о которой столько было сказано и написано.

Все эти девушки Тригорского в разное время были влюблены в Пушкина. Однако поэт, выбирая одну из них как очередной сексуальный объект, не горел романтикой чувств, а как бы снисходя к их романтическим увлечениям, оставаясь холодным наблюдателем. Если попытаться внести хронологию в любовную историю Тригорского, то надо, кажется, разбить ее, по словам П. Е. Щеголева, на следующие периоды. Любовные фарсы, потехи падают на первый период – на 1824 год: больше смеха, чем пылких чувств. Нетти занимает воображение Пушкина в марте 1825 года, летом поэт без ума от Анны Керн, в начале 1826 года Пушкин влюбил в себя Анну Николаевну, летом 1826 года предметом невинных стихов стала Евпраксия, и, где-то посредине, «путешествие в Опочку и речи в уголку вдвоем» с пылкой и страстной Сашенькой Осиповой. Поэт влюблялся по очереди то в одну, то в другую, влюблял в себя некоторых из них, вел оживленную любовную переписку, писал много лирических стихотворений. В биографии поэта теплым и ярким солнечным пятном выделяется прославленное Тригорское с его милыми обитательницами.

Вы, любимицы златой моей зари,
Вы, барышни с открытыми плечами,
С висками гладкими и томными очами… —

писал впоследствии успокоенный и насладившейся каждой их них Пушкин об этом замечательном цветнике девушек.

Начав рассказ о романах, которые были у поэта почти со всеми юными особами, трудно придерживаться хронологического порядка. Но главное не в хронологии, а в том, каковы были интимные отношения поэта с девушками, каким образом Пушкин реализовывал свое новое кредо «цинического волокиты». В «Онегине» он фактически описал самого себя: