Быль об отце, сыне, шпионах, диссидентах и тайнах биологического оружия

Заключительная статья содержала рекомендации, как следует изменить оборонную и внешнюю политику США с учетом всего вышеизложенного. Похвалив президента Рейгана и министра обороны Вайнбергера за то, что они, наконец, пересмотрели близорукую политику Никсона, отказавшегося от развития БО в одностороннем порядке, Билл призвал значительно увеличить бюджет Пентагона на исследования в области «противодействия советскому использованию рекомбинантной ДНК в военных целях», после чего дал возможность представителям администрации излить душу по наболевшей теме.

«Советские нарушения, – сказал Биллу директор Федерального агентства по разоружению Кеннет Адельман, – должны напомнить общественности, сенаторам, конгрессменам и нашим союзникам, что процесс контроля над вооружениями без проверки соблюдения соглашений – дело опасное и принесет очень мало или вообще никакой пользы, если обе стороны не будут выполнять своих обязательств». А заместитель Вайнбергера в Пентагоне, Ричард Вагнер, сообщил, что «мы лишь пытаемся восстановить ущерб, нанесенный нашим программам химической и биологической защиты многолетним игнорированием этой проблемы в 70-е годы».

В заключение Билл обрушился на «ученых левых взглядов», которые пытаются «очернить» эти чисто оборонительные намерения Пентагона и обвиняют администрацию в желании начать новую гонку вооружений: «Ведь не существует беглецов из США, рассказывающих о военных разработках в секретных лабораториях… нет в Америке и „желтого дождя” или инцидентов, подобных свердловскому; нет и Давида Гольдфарба, у которого отняли свободу. Призывать Пентагон прекратить исследования – это самое ужасное, что мы можем сделать перед лицом советской угрозы. Как минимум мы должны понимать, куда ведут разработки профессора Овчинникова».

Лучше не придумаешь! Посмотрим, как теперь советская власть станет обвинять отца в попытке вывезти «секретные штаммы».

После выхода заключительной статьи я позвонил в Москву:

– Ну как? Слышали? – я знал, что статьи Билла читали по «Голосу Америки».

– Да, это посильнее, чем Фауст Гете, – сказал отец. – Вся Академия об этом только и говорит.

– Ну, а с тобой-то что? – накануне у отца должен был быть очередной допрос на Лубянке.

– А меня, представь, простили; дело ваше, говорят, закрыто, штаммы оказались для нас неинтересными[50]. Извините за беспокойство.

– А что с визой?

– Вот и я спросил: «А как насчет визы?» А они говорят: «Какой визы? Мы визами не занимаемся. Идите в ОВИР, подавайте снова, если хотите».

– А Юрий Анатольевич?

– Исчез. Не отвечает на звонки. Говорят, ушел в отпуск.

– То есть мы вернулись в исходную точку?

– Выходит, что так, – сказал отец. – После того, что у вас там про него напечатали, к Юрию Анатольевичу соваться бессмысленно. Но ведь могло быть и хуже. В общем, едва ли нам суждено с тобой увидеться.

– Не горюй, папа, – сказал я. – Мы еще что-нибудь придумаем.

– Я просто реалист, – ответил он. – Мне уже 65, как ты знаешь. Кстати, у Хесина диагностировали рак. Он просил передать тебе привет.

* * *

В свете того, что рассказал мне потом Сергей Безруков и что выяснилось о людях Конторы после ее развала, антагонистом Юрия Анатольевича, злым гением моего отца, по всей видимости, был легендарный «охотник за шпионами», генерал Рем Сергеевич Красильников, начальник американского направления центральной контрразведки – Второго ГУ. Это он ставил палки в колеса Овчинникову и два раза добивался отмены папиной визы; это он велел нерадивым оперативникам, упустившим Ника с «дипломатом», вернуть портфель любой ценой. Но он же и не дал Московскому УКГБ арестовать отца в 1982 году и закрыл против него дело в 1984-м, когда выяснилось, что его штаммы не имеют никакого отношения к БО.

Почему? Ответ очевиден: Красильников охотился на Ника; он считал его агентом ЦРУ, но не имел доказательств. При этом ему не нужны были липовые доказательства – он хотел реальных. Он думал, что отец мог быть связующим звеном между Ником и кем-то в недрах советской программы БО, и надеялся накрыть всю цепочку. Отец нужен был ему в Москве, а не в тюрьме или в Америке. И он терпеливо ждал, пока Ник совершит ошибку.

Глава 19. Загадочный инициативник

В конце концов генералу Красильникову удалось заполучить Ника в свои сети, но произошло это не через посредство моего отца, а в ходе совсем другой операции, которая началась вскоре после того, как закончилась история со штаммами. На этот раз Ник оказался жертвой досадного стечения обстоятельств и неуклюжих действий московской резидентуры ЦРУ. До поры до времени эта операция не касалась моего отца, но, в конце концов, она закончилась «последним шпионским скандалом холодной войны» – арестом и обменом Ника и выездом моей семьи.