Был такой случай…

Между тем сосед-терапевт уехал, и на место его вселился Фарид, нормальный парень, врач-стоматолог. Познакомились, поужинали и завалились по койкам читать кто чего. Вдруг Марк поднимает голову и задумчиво произносит:

– Коля, я где-то читал, что каждый рецептор глазного дна воспринимает только определённую длину световой волны.

– Не знаю, – признался я.

– Я тоже не очень уверен. Но я ещё помню, что рецепторов для восприятия зелёного цвета нет. Есть для синего, есть для жёлтого. А для зелёного нет.

– Ну и что?

– Но мы же видим зелёный.

– Видим.

– А как?

Мы оба задумались. Фарид как-то насторожился.

– Если длина волны желтого спектра укорачивается, то она должна восприниматься уже «синими» рецепторами, иначе промежуток вообще будет не виден, – продолжил Марк.

– Получается, что на зелёный цвет места не остаётся, – согласился я.

– Вот именно! Но мы его видим!

Фарид заскрипел кроватью. А мы продолжали. Минут за десять вспомнили оптику, физиологию, слегка коснулись импрессионизма и химии. И наконец пришли в выводу, который обоих устроил:

– Очевидно, определённый спектр волн раздражает одновременно два вида рецепторов, в результате и возникает ощущение зелёного – смеси жёлтого и синего цвета!

Мы торжественно встали, вышли на середину комнаты и с поклоном пожали друг другу руки. И тут Фарид осторожно спросил:

– Ребята, вы что… Психиатры?

Мы успокоили стоматолога, уверив его, что к психиатрии не имеем ни малейшего отношения, ни как врачи, ни как пациенты. Он успокоился и уткнулся в свой детектив. Но тут Марк снова слегка приподнялся и с интересом спросил:

– Слушай, но, в таком случае, можем ли мы считать объективным существованье зелёного света?!

Как мы ходили за коммунизмом

Эта история приключилась где-то в шестидесятых. Было мне тогда лет, наверное, десять. Возраст, в принципе, никакой, но все мы с друзьями помнили обещание уже покинувшего к тому времени Кремль Никиты Сергеевича Хрущёва, что коммунизм в СССР будет построен к тысяча девятьсот восьмидесятому году. Помнили – и безоговорочно верили. И, конечно же, ждали.

А по радио без конца звучали репортажи о том, что по всей стране перевыполняется план очередной пятилетки. И каждый из нас в душе был уверен, что и план построения коммунизма будет, конечно же, перевыполнен, и ждать осталось недолго.

Как-то раз, в счастливую пору летних каникул, я вышел с утра на улицу и был поражён непривычной обстановкою во дворе. Никто не гонял в футбол, не резался в «чижика», не играл в казаки-разбойники и прочие догонялки. Все ребята, вместе с девчонками, дружной кучей сгрудились возле скамеек и о чём-то возбуждённо переговаривались.

– Что случилось? – спросил я, подбегая к компании.

– А ты ничего не слышал?

– Да что случилось-то?!

– С понедельника у нас – коммунизм!

Конечно, я сразу спросил, откуда это известно. Тот же вопрос занимал очень многих, и ответ на него был потрясающе прост: передавали по радио. Впрочем, не нашлось никого, кто слышал бы это сам.

Однако это было не важно. Сама идея вдруг пришедшего коммунизма так захватила всех, что мы принялись строить предположения, как же будет выглядеть коммунизм в нашем микрорайоне. В основном все чаяния сводились к тому, что теперь конфеты в магазине станут бесплатными, и их можно будет брать, сколько угодно. Два мальчика, что были постарше, занялись разработкой проекта обобществленья мопедов и мотоциклов. Кто-то тут же решил, что коммунизм неотделим от полётов в космос, и все остальные, не так сдвинутые на моторах, принялись развивать эту прекрасную мысль. И тут к нашей компании подошёл ещё один мальчик.

Конечно, мы тут же посвятили его в наши оптимистичные ожидания. Однако удивляться он не желал, а только презрительно фыркнул и авторитетно сказал:

– Да я уже знаю! По радио говорили, и в центре города объявленья висят.

Это придало нашим мыслям более практичное направление.

– Чего мы сидим?! – крикнул Вовка. – Айда в центр, объявленья читать!

А надо сказать, что жили мы на самой окраине, и до центра идти было не менее часа. Денег на автобус ни у кого не нашлось, бесплатно до понедельника кондуктор везти откажется… И поэтому наша толпа оптимистов разделилась на две неравные группы.

Самые отчаянные, в число которых входил и я, отправились в пешую экспедицию через кварталы, населённые враждебными аборигенами. А большая часть кинулась по домам караулить новость у радиоточек.

Сейчас, через столько лет, вы, конечно же, понимаете, что усилия наши были безрезультатны. Потратив полдня на скитанья по городу, мы вернулись домой, так и не найдя заветного объявления. Те, кто сидел по домам, тоже по радио ничего не услышали. А вечером, возвратившись с работы, родители окончательно развеяли нашу мечту. Но до сих пор я помню ту радость, которую мне принёс этот день. Сейчас такой веры в счастливое будущее уже не встретить.

А мальчик, который якобы слышал сам о грядущем коммунизме по радио и взбаламутил нас рассказом об объявлениях в центре города, ходил потом с синяком под глазом…

И снова о тёщах…