Были и небылицы полигона

Встречая этот том Диккенса на полке книжного шкафа, всегда вспоминаю то неповторимое время, трудных, но и интересных дней. Мы много работали, много претерпели, многому научились. Многое делалось впервые – испытывалась сверхпередовая техника, и мы знали, что за ней настанет черёд испытаний ещё более совершенной техники и ждали этого.

Когда мы узнали, что Королёв свои новые разработки будет испытывать на другом полигоне (Байконуре), мы почувствовали себя обделёнными, хотя и понимали, что наш полигон для испытаний межконтинентальных ракет не подходил.

Требовательность Сергея Павловича доходила до скрупулёзности. Характерен такой случай на стартовой позиции, произошедший при пристыковке головной части к корпусу ракеты. После пристыковки ГЧ стык между корпусами ГЧ и ракеты полагалось закрыть спецобмазкой и покрасить стык белой краской. Эта краска входила в ЗИП стыковочной машины. Но по недосмотру расчёта краска в баночке засохла, а запасной не оказалось.

Как быть? Доложили по команде, спросили: нельзя ли покрасить стык похожей эмалью, только другого цвета. Дошло до Королёва. Он разгневался и потребовал доставить на старт свежую краску из ЗИПа, имевшуюся на площадке № 2, даже назначил ограниченное время доставки. Наше военное начальство забегало – дали указание по телефону, и вот на старт Коля Бачурихин на грузовой машине ЗИС-151 везёт маленькую баночку белой эмали. Другой машины не нашлось. А нам всем попало из-за такой мелочи, произошла задержка предстартовой подготовки.

А задержка в графике подготовки ракеты к старту чревата последствиями, так как в процессе подготовки, пуска и полёта ГЧ была задействована масса людей: пуск завершался получением «квитанции» с места падения ГЧ. Вот такой урок с краской преподал нам всем Сергей Павлович Королёв.

Теперь, с высоты сегодняшнего дня, должен сознаться, что решение Королёва тогда носило скорее воспитательное значение (мол, никаких отступлений от конструкторской документации не должно быть), чем диктовалось технической необходимостью. Ведь мог же он в документации дать «добро» на другой цвет эмали, и мы бы не потеряли столь ценимое им и нами время на подготовку ракеты к пуску.

Припомнился ещё один несколько комичный случай. Ракету с технической позиции транспортировали (не везли!) на грунтовой тележке обязательно в составе автопоезда: головная машина с офицером сопровождения, тягач с тележкой на прицепе и машина прикрытия тоже с офицером, следовавшая последней. У офицеров были сигнальные флажки и нарукавные повязки, и это несмотря на то, что участок дороги от площадки № 2 до площадки № 4 заранее перекрывался, движение другого транспорта запрещалось.

Мы двигались по бетонке с установленной скоростью. Я устроился в кузове машины прикрытия на ветерке. Вдруг нас нагоняет какая-то «Победа», явно руководящего состава, и сигналит, требуя дать обгон. Инструкция не разрешала такого, обгон запрещался. Я дал этой наглой «Победе» отмашку красным флажком, показывая, что обгон не дам. Поезжайте, если хотите, по грунтовой дороге, проложенной рядом с бетонкой. «Победа» подчинилась и через обочину съехала на грунтовую дорогу, стала нас обгонять уже по ней.

Когда эта машина проезжала мимо, я приложил левую руку к глазам, защищаясь от солнышка, чтобы лучше разглядеть пассажира, кто же в ней? Батюшки-светы! Опять влип! Там сидел сам Королёв. Сергей Павлович посмотрел в мою сторону, решив, что я козыряю ему (левой-то рукой!), вежливо снял соломенную шляпу, помахал ею – дескать, всё идёт как надо, и слегка кивнул головой.

И я понял, что он одобрительно отнёсся к тому, что ему не дали сделать обгон. Его же требование было соблюдено, и он остался доволен. Комичность ситуации не сразу дошла до меня. Только потом, в своей компании добродушно посмеялись надо мной.

Отмечено уже было, что с виду Сергей Павлович был суров и малообщителен. Однако он умел ценить деловые качества своих сотрудников и поощрять их деятельность не только премиями. Так, при нехватке жилья в Подлипках (теперь город Королёв) он, рассказывали, на свои средства построил жилой дом и заселил его очередниками.

Да и о нас, военных, он тоже позаботился: на площадке № 2 в тупиковой ветке железной дороги стояло несколько купейных вагонов, в которых задержавшиеся на работе могли переночевать. Доводилось и мне там отдыхать. В вагонах было чисто и опрятно, «проводница» устроила в купе без каких-либо расспросов – ночуй, коли пришёл. Выспался хорошо, несмотря на выскочившую из-под подушки фалангу.

Из заместителей Королёва все помнят вездесущего Леонида Александровича Воскресенского. Вот уж был, как говорится, рабочая лошадка. Его можно было встретить повсюду. Всегда был занят и озабочен. На работе горел. С тем и ушёл в мир иной, преждевременно.

Со вторым его заместителем Василием Павловичем Мишиным наземщикам общаться не довелось. Главного конструктора наземного оборудования ракетных комплексов и технологического оборудования для них Бармина Владимира Павловича я не встречал ни разу.