Былинки

Помнится, я писал, что погибшая много лет назад знакомая, Галина, попросила у меня в моем сне «витаминок». Понятно, о каких «витаминках» шла речь с того света. В Пюхтице я заказал «вечное» упокоение о ее душе с Неусыпаемой Псалтирью. Сегодня она снова приснилась мне – похорошевшей, одетой, как и при жизни, со вкусом, и благодарит: «Спасибо, что выполнил мою просьбу – надоело питаться червями». Именно так и сказала. А за нее, кроме нас с женой, никто не молится…

УТЕШЕНИЕ

Женщина с лицом заплаканным,
Тихим голосом, с тоской,
Повторяет вслед за дьяконом:
«Со святыми упокой!»

Как сказать ей в утешение,

Что усопшие сейчас
Слышат каждое прошение,
И, конечно, видят нас?

За невидимой околицей

Кто в раю, а кто во мгле…
И блажен, о ком помолятся
Со слезами на земле!

За молитвы у Распятия,

После милостынь и слез,
Души умерших в объятия
Принимает Сам Христос!

Евгений Санин

* * *

На даче пишется легко. Дома и стол-«аэродром», и компьютер, и справочники, а по-другому: будто это работа, что ли… На даче лежишь себе на кровати в крохотной комнатке, о чем-то недовольно шумит Ладога, льется через окно сосновый воздух, а ты строчишь еле разборчивое на квадратных листках и нет над собой насилия, которое, чего греха таить, часто происходит дома. На даче мысли просятся на бумагу, и ты заносишь их неряшливыми закорючками, а уж потом, на столе-«аэродроме», произведешь отбор. И если вы прочитаете сии мысли, значит, они прошли через колючий забор собственной и чужой цензуры, заслужив право на жизнь…

В безсилье не сутуля плеч,
Я принял жизнь. Я был доверчив
И сердце не умел беречь
От хваткой боли человечьей.
Теперь я опытней. Но пусть
Мне опыт мой не будет в тягость:
Когда от боли берегусь,
Я каждый раз теряю радость.

Алексей Прасолов † 1972

* * *

Моя последняя книжка, не эта – эту я только пишу – еще где-то в пути, то ли в издательстве, то ли в типографии, и я с трудом сдерживаю нетерпение до выхода своего детища в свет.

Писатели на опыте знают разницу между написанным пером, отпечатанным на компьютере, опубликованным в газете или журнале, или изданным отдельной книгой. С каждой ступенькой воздействие слова на читателя резко возрастает.

А сам писатель? Да он носится с сигнальным экземпляром книги, как дитя с новой игрушкой: и погладит, и полистает, и понюхает, и вверх тормашками повернет, и поцелует – уж столь сладок он, миг обладания собственным творением.

Правда, и разочарование наступает скоро: здесь сказал не так, там заметил ошибку, фотография не на том месте, слово пропущено, и прочее, и прочее, и прочее… Все эти мелочи, которых рядовой читатель и вовсе не заметит, вдруг вырастают для писателя в чудовище, затмевающее своей тенью все доброе, что есть в книге.

Бедный писатель! Вы видите его раздающим автографы, говорите ему приятное, но груз совершенных ошибок уже тяготит ему душу, и он пытается объяснить каждому, почему пробралась в текст та или иная опечатка. Его, увы, никто не слышит. Куда подевалась долгожданная радость от выхода книги? У писателя опустились плечи, потухли глаза, и только надежда на то, что не все заметят оплошности, удерживает его на людях от слез. Трудно быть писателем…

* * *

Страну захлестнул оконный бум: пластиковые, по западному образцу, шумопоглощающие и удобные в использовании окна идут на смену добрым деревянным переплетам с форточкой наверху. Если не думать, превосходство цивилизации неоспоримо, и в квартирах стало теплее и тише. Однако, дерево, в отличие от пластика, сквозь поры пропускает воздух, даже зимой проветривая помещение, – оттого в избах и болеют меньше.

Но здесь присутствует и мистический момент. Доныне в наших городках и весях окна и двери снаружи разукрашивают резными наличниками, вырезают по центру православный крест. И это не просто желание красоты жилища. Если икона – окно в мир горний, то окно в доме для христианина – окно в мир Божий на земле; через него открывается человеку природа – Божие творение, чтобы наслаждаясь ею, славить Самого Творца. Да и сам оконный переплет представляет из себя крест…

Тихой сапой вытягивают из русского человека его родное, исконное, веками державшее Русь…