Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков

И поехал Михаило в чисто поле тешитца равно на три месяца. А без нево приехал пот Киев царь Кощеи, а силы с ним шесдесят тысящ. И Киев осадил накрепко, посылает посолника и просит ис Киева Лебеди Белыя. |105| И князь Владимер зговорит таковы слова: «Ои еси вы,¹ князи и бояры и все киевляня, думаите накрепко да не продумаитеся! Отдавать ли жену Михаилову, или нет? А теперь у нас в Киеве силных богатыреи не лучилос, некому выехать против силы Кощеевы! А Михаило приедет сердит добре, станет побивать мужиков киевских!» И князи и бояры, и все киевляне |110| реша:¹⁰ «Свет государь, князь Владимер киевски! Доселева в Киеве не было жены Михаиловы, [царь Кощеи под Киев не прихаживал и Киева накрепко не осаживал, и тебе, государь, таковы кручины не бывало; отдадим жену Михаилову], и царь Кощеи от Киева прочь поидет! А Михаиле дадим выбрать во всем граде Киеве, где захощет, там [возмет]: хошь княгиню, или |115| боярыню, или девку посацкую, — [такова жь] ему жена». А тово не ведают, что жена Михаилова переставилас.

Ажно едет ис чиста поля Михаило Поток на свои богатырскои двор. Встречают ево люди дворовые и сказывают вести недобрые, что жена ево переставилас. И тут Михаило закручинился, идет во свои высок терем — |120| никто ево не встречает, за руки не принимает и во уста не целует. И приходит Михаило в отхожую горницу, где жена Лебеть Белая. И Михаило зговорит таковы слова: «Прости де, Лебеть Белая! Помню я и сам свое слова, что у нас с тобою молвено: хто из нас напредь умрет, и кто останетца, — и тому живому в могилу итьти.»

|125| И зовет на погребение князья и бояря, и владыку черниговсково, и весь Киев град. И сошлися все на погребение. И почал Михаило во гроб класт жену свою, и сам с нею жив¹¹ ложитца в могилу. И князь Владимер зговорит: «Нигде так тово не слыхано и не видано, чтобы живыя ложилися с мертвыми. А ты, Михаило, жив в могилу идеш для жены своеи! Али |130| у нас тебе в Киеве невест нету? Захощу княину, или бояроню, или девку посацкую, — такова ж тебе жена». И Михаило ответ держит: «Знаи де всяк сам себя; закопываите, не мешкаите». И князь Владимер зговорит таковы слова: «Накладываите досками дубовыми, насыпаите песками желтыми, а над могилою поставте сторожу крепкую: как Михаиле скучетца, |135| станет кричать громким голосом — скоро вытаскиваите ево на волнои свет, не мешкаите». И, похороня ево, все по домам пошли.

А Михаило сидит в могиле з женою мертвою день до вечера. И как будет о полуночи, ажно пришла змея лютая и гробницу каменую проела, и пустила в гробницу двух змеинков, детеи своих, и змеи те почали Лебеть |140| Белую ссати за груди. И Михаило ухватил их, и почел рвати надвое. И провищитца ему змия лютая человеческим голосом: «Михаило де Поток Ивановичь! Не рви моих змеенкав малинких, я принесу тебе живои воды». И Михаило ответ держит: «Поди ты, змия лютая, принеси мне живои воды, тогда отпущу детеи твоих». И пошла змея лютая, и принесла ему живои |145| воды. И Михаило почал змеенков рвать на крохи, и покропляет их живою водою, — и змеи те ожили. И покропляет Михаило мертвую жену свою, — и жена ево бутто от сна пробудилася. И Михаило засвистал громким голосом, и караулщики попадали; и послышали сеседы ближния, и послали роскопывать. Идет из могилы Михаило и ведет за руку жену свою. И тут |150| все подивилися, что была мертва жена Михаилова, а Михаило оживил ее. И почал с нею жити по старому. И живет с нею равно три годы. А товарищи ево еще в Киев не приехали.

И поехал Михаило во чисто поле тешитца равно на пять месяцев. А без нево приехал под Киев град царь Кощеи, а силы с ним сто тысячь. И Киев |155| осадил накрепко, и просит ис Киева Лебеди Белыя. И киявляне ему отдали жену Михаилову. И царь Кощеи, жену Михаилову взявши, сам и прочь пошел. Ажно приехал во Киев Михаило Поток, встречают ево люди дворовыя, а сказывают вести недобрыя, что отдали киявляне жену ево Лебеть Белую царю Кощею неверному. И тут Михаило закручинился. Не [с]лазя |160| з добра коня, ездит по Киеву, кричит громким голосом: «Собаки мужики безверныя киявляне! За что отдали крещеную жену мою царю Кощею неверному? Управлюса я с вами и опосле сам!»