Текст Чулкова является наиболее ранней записью былины об Илье Муромце с богатырями на Соколе-корабле. Принадлежит к тому типу обработок, который представлен записями, произведенными в XIX веке в бывшей Саратовской губернии (Киреевский, I, стр. 22; Н. И. Костомаров и А. Н. Мордовцева. Русские народные песни, собранные в Саратовской губернии, М., 1862, стр. 9), на Тереке (Ф. С. Панкратов. Гребенцы в песнях. Владикавказ, 1895, стр. 21; Миллер, № 19) и в Якутии (Миллер, № 18). В них изображено нападение на Сокол-корабль крымских или горских татар с калмыками или персианами (в тексте Чулкова вместо них — турки). Илья Муромец (в одном варианте — Алеша Попович) проводит рукой или тростью по пуговкам своего кафтана, изображенные на пуговках звери начинают реветь, нападающие бросаются в море или бегут прочь от корабля.
Отличие чулковского текста в том, что само нападение врага на корабль не изображено, вследствие чего эпизод с гремящими пуговками получает иной смысл: громыхание их является как бы сигналом, подымающим экипаж корабля против турок. А. В. Марков относил всю концовку песни, начиная со слов «Наступали они на турецкой флот» к числу «несомненных» изменений, внесенных самим Чулковым (А. В. Марков. Чулковский песенник и его значение для изучения великорусских песен. «Известия ОРЯС», 1917, т. XXII, кн. 2, Пгр., 1918, стр. 81—126). Действительно, самый стиль этой концовки изобличает бесспорное вмешательство составителя сборника в текст (особенно два последние стиха), но включение турок вместо обычных в данном типе обработок татар и калмыков (что А. В. Марков главным образом и относил к личным привнесениям Чулкова) могло идти и от устной традиции: в вариантах другого типа, записанных на Севере и в Сибири (Тихонравов—Миллер, отд. II, № 16; Миллер, № 17) рассказывается, что идущему мимо турецкого града Соколу-кораблю и богатырям на нем угрожает хан Салтан; тогда Илья Муромец натягивает лук, чтобы пустить стрелу «в турецкий град, в зелен сад, в бел шатер, самому Салтану в белу грудь». Салтан пугается и «заказывает» туркам когда-либо вступать в столкновение с Ильей Муромцем. Упоминание о турках в данном сюжете вообще вполне закономерно, как и упоминания о татарах, калмыках, персах, поскольку само возникновение этой поздней былины (очевидно, XVII века) связано с казачьими походами в Каспийское и Азовское моря и столкновениями с ногайскими татарами, турками и персами.
На отдельные части песни оказали воздействие более ранние былины: на описание корабля — изображение корабля Соловья Будимировича, эпизод с пуговками-зверями вошел из былины о Дюке.
48.
[Илья Муромец со Святогором на Соколе-корабле]. Печатается по тексту «Карманного песенника И. И. Дмитриева» (М., 1796, ч. III, стр. 216—217, № 7).Сопоставление данного текста с вариантом Чулкова заставляет предполагать, что это перепечатка чулковского текста, но уже со значительными подправками автора. Внесенные И. И. Дмитриевым изменения говорят о явном стремлении приблизить стиль песни к литературным вкусам эпохи. Приводим наиболее характерные из этих изменений (выделены курсивом):
3 —
6 — У крутых
10 —
12 —
С другой стороны, Дмитриев, видимо почувствовав искусственность последней строки, заменил «храбрых воинов» «добрыми молодцами», что, впрочем, не внесло улучшения в стиль концовки.
49.
[Илья Муромец с Добрыней на Соколе-корабле]. Печатается по рукописи ГПБ, O.XIV.17, поступившей в 1890 году в ГПБ из Вологодской губернии. Начало XIX века. Впервые текст опубликован Л. Н. Майковым («Живая старина», 1890, вып. I, отд. II, стр. 2). Перепечатан: Тихонравов—Миллер, отд. I, стр. 63—65 (из него взят в антологию Н. П. Андреева «Былины» (стр. 97—99). Рукопись описана Л. Н. Майковым при издании («Живая старина», 1890, вып. I, отд. II, стр. 1). Текст упоминался: Лобода, стр. 40; Андреев. Былины, стр. 553; Астахова. Илья Муромец, стр. 495; Пропп—Путилов, стр. 527—528.