Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков

Илъя Муромец гов[о]р[и]т: «Да еще, государь мои, две на меня притчины были и беды великия на дороги. Изволитя выслушат, и скажу вашему |95| величеству. Отслушал я в Муроме заутреню воскресную, а дорогую завет я положил на себя, чтоп и[з] ножен сабли не вынимат и на крепко[и] лук калены стрелы не накладыват.

И приехал я под градь Себежь сибирскои, и тут стояли три царевича, а со всяким царевичам силы по сту и по тысещи воискои, и хоте тот град |100| по руку свою взят, а самаго царя сибирскаго полонит. И тут я силу всю порубил, а трех царевиче[в] вь полон взял и подарил сибирскаму царю Веспасиону.

А другая притчина: как буду я на мосту колиновом, на реке Смородине, напустил на меня Соловеи разбоиник и засвистал он своим разбоиническим |105| посвистом. И подо мною кон спотыкнулся от того посвисту, и я прострелил Соловья в правои глас, и привесь ево с сабою для подлинаго известия. И ныне он у вашева величества у дворца обретаеца».

К князь Владимерь выгленул из акошечка, увидел Соловья разбоиника, весма стал весел и велел ему засвистат своим разбоиническим посвистам. |110| И Соловеи разбоиник ответ держит: «Не твои, сударь, я слуга и холоп, и не слушаю тебя, а слушаю я сваего государя, силнаго богатыря Илью Муромца». Илъя Муромец велел зосвистат. И засвистал Соловеи разбоиник. И тут у господь и у богатыреи креслы подломилися, а у князя Владимера стула подламилася, и сам поволилси.

|115| И тут стал весма радостен, и возговорит таково слово: «Тебе у меня, Илъя Муромец, золота козна не заперта, бери сколко изволиш; и конюшни не заперты, и веди, в каторою хочиш, и лошедеи бери колко изволиш, и поежаи куды изволиш; и погреба тебе не заперты».

И да ради такои великои радости, что прочистил дорогу великаю, князь |120| Владимерь кеевскои укозал учинит великои банкет, и подарил Илью Муромца великими дорами, и весма благодарил ево. И веселились немалое время.

А повеселились, захотел Илъя Муромец сын Ивановичь погуляти, по чистому полю разежати, и отпросился у князя Владимера. И князь Владимерь |125| кеевскои подарил ему слугу вернова, богатыря именем Торопа, и отпустил ево с честию и велел [с] собою взят 100 червоных денех и всяких доспех богатырских. И слуга ево вернои Тороп оседлал конеи богатырских, а под Ылъею Муромцем седлает седелечко черкаское, поджъи бухарския, у седла подпруги шелковыя, пряжечки серебреныя, спенечки у пряжечках |130| и у стременах булатныя. А сам приговаревает: «Шелку не рватца, а булату не ломатца, а чистому серебру не ржавиет».

И поехал и[з] славного города Кеева, перескакивает чрез стену белу камену. И подымаетца ево доброи конь, аки дым столбом. И поехал далече в чистое поле за горы высокия, за лесы за темныя. Скакали пониже облака |135| ходячего, повыше лесу [с]тоячева, горы и долы промеж ног пускали.

И приехали на чистое поле, и тут ставили шетры полотняныя. И стал молодец Илъя Муромец 3 дни и 3 нощи спал, а слуга ево Тороп на карауле стоял. И слышит в поле далече конскои топот, и ржание, и челов[е]ческои шум, и крик великои, и будит Илъю Муромца. И тут вставает молодец, |140| умываеца водою кл[ю]чевою, утираеца полотенечком, молица чудотворным образом и поклоняется на все четыре стороны, а сам возговорит токово слово: «Хотя я долго спал, да в пору устал и на средь поспел». И приказывает своему верному слуге Торопу, чтоп поехал далече в чистое поле, чтоп осведамился, нет ли какои силы, не идут ли на светую Русь.

|145| И слуга скоро побежал и, не добежавши силы, испугался, скоро возратился назат. «Гои еси ты, государь мои батюшко, Илъя Муромец сын Ивановичь! Идет сила великая звериная на светую⁴ Русь. Напередь идет страшен и люты зверь. И[з] роту идет у него огон поломя, а из ноздреи у зверя части искарки сыплют, из ушеи у зверя, аки дым столбом». И то |150| зговорит тут Илъя Муромец сын Ивановичь: «Гои еси ты, слуга мои вернои Тороп! Сила у тебе ест противь меня, а скоро пужаеся! Вит тут идет в поле Тухман царь со своею силою босурнинскою, а не стадо звериное». И выходит из белава шетра полотнянава и приказывает седлат добраго коня своего.

|155| И слуга берет скоро доброго коня, кладет на него потничек бухарскои, седлает с[е]делечко черкаское, потягивает под[п]руги шелковыя, шелку шемоханскаго, пряжечки серебреныя, спенечки у пряжечках булатныя. И садилси Илъя Муромец на сваего доброго коня, и втыкает [в] мат сыру землю свое копие мурзамецкое, и повесил на нево свою ширинку |160| митколитную, наказывает своему верному слуге Торопу: «Буде из моеи ширинки митколитнои потечет кровь горючея, то буду убит доброи молодец Илъя Муромец сын Ивановичь; будет же ета ширинка миткалитная висит, как харатия белая, то я живь есть». И прибежал Илъя, <и побил сперва>⁵ суперника и недруга царя <Тухмана, а пото>м напускает на |165| всю <силу босурман>скою.