Читаем Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков полностью

Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков

И князь Владимер выглянул из окошечка, и увидел Соловья разбоиника, весма веселился, и велел ему засвистать своим разбоиническим посвистом. |110| И Соловеи разбоиник ответ держит: «Не твои, сударь, я холоп и не слушаю тебя, а слушаю я своего государя, силнаго богатыря Илью Муромца». И Илья Муромец велел засвистат. И засвистал Соловеи разбоиник. И тут у государеи и у богатыреи кресла и стулья подломились, а у князя Владимера скамья подломилась.

|115| И князь Владимер стал быть весма радостен, и зговорит таково слово: «Тебе у меня, Илья Муромец, золота казна не заперта, бери сколко изволиш; и конюшны не заперты, бери сколко изволиш лошадеи и поезжаи куды изволиш; и погреба тебе не заперты».

И для сеи великои радости, что прочистил дорогу, велики князь Владимер |120| киевскои указал учинить великои банкет, и одарил Илью Муромца великими дарами, и весма благодарил ево. И веселились немалое время.

А повеселясь, захотелось Илье Муромцу сыну Ивановичю погуляти, по чистому полю разежати, и отпросился у князя Владимера. И князь Владимер киевскои подарил ему слугу вернова, богатыря именем Торопа, и |125| отпустил ево с честию, и велел с собою взять, что хочет денех и всяких доспех богатырских. И слуга ево верънои, Тороп, оседлал конеи богатырских, а под Ылью Муромца седлает седелечко черкаское, потники бухаръския, у седла подпруги шелковыя, пряжицы серебреныя, спенечки у пряжечек и стремена булатныя. А сам приговаривает. «Шелк не рветца, а булат |130| не гнетца, а чистое серебро не ржавиет».

И поехал из славного города Киева, перескакивает чрез стену белокаменную. И подымается ево доброи конь, аки дым столбом. И поехал далече в чистое поле, за годы высокия, за лесы за темныя. Скакали пониже облака ходячего, повыше лесу стоячего, горы и долы промеж ног |135| пускал.

И приехали на чистое поле, и тут ставили шатры полотняныя. И спал молодец Илья Муромец 3 дни и 3 нощи, а слуга ево Тороп на карауле стоял. И слышит в поле далече конскои топот, ржание, и человеческои шум, и крик великои, и будит Илью Муромца. И тут вставает молодец, |140| и умывается водою ключевою, утираетца полотенечком, молитца чудным образам и покланяется на все четыре стороны, а сам взговорит таково слово: «Хотя я долго спал, да в пору встал и на срок поспел!» И приказывает своему верному слуге Торопу, чтоб поехал далече в чистое поле и осведомился б, нет ли какои силы, не идут ли на святую Русь.

|145| И слуга скоро побежал и, не добежавши силы, испугался, скоро возвратился назад. «Гои еси ты, государь мои батюшко, Илья Муромец сын Иванович. Идет сила великая звериная на святую Русь. Наперед идет страшен и люты зверь. Изо рту идет у него огонь, и полымя пышет, а из ноздреи у зверя часты искры сыплют, из ушеи у зверя, аки дым столбом». |150| И што зговорит тут Илья Муромец сын Ивановичь: «Гои еси ты, слуга мои вернои Тороп! Силы у тебя есть против меня, а скоро пужаешься! Ведет, идет тута в поле Тухман царь со своею силою босурманскою, а не стадо звериное». И выходит из бела шатра полотнянова, и приказывает седлать добраго коня своего.

|155| И слуга берет скоро добра коня, кладет на него потничек бухарскои, седлает седелечко⁴ черкаское, подтягивает подпруги шелковыя, шелку шемаханского, пряжечки серебреныя, спенечки у пряжечек булатныя. И садился⁵ Илья Муромец скоро на своего добра коня, и втыкает в мать сыру землю свое копие мурзавецкое, и повесил на него свою ширинку миткалинную, |160| наказывает своему верному слуге Торопу: «Буде из моеи ширинки миткалиннои потечет кровь горючая, то буду убит доброи молодец Илья Муромец сын Ивановичь; буде же оная ширинка миткалинная висит, как хартия белая, то я жив есть». И прибежал скоро, и побил сперва суперника и недруга, а потом напускает на всю силу босурманскую...⁶

|165| ...И князь Владимер киевскои встретил их с великою радостию и с почтением великим, и с церемониею великою, так что не можно вздумать о великом их весели и радовани, что бог дал победу на супостаты и одоление и оборонил от них святую Русь, от того поганского нахождения. И учинил по всем церквам молебное пение и всенощное бдение всю седмицу. И пошел |170| звон великои по всему граду Киеву и со всякою музыкою. И по тои великои радости отдал князь Владимер Илье Муромцу полъцарьствия своего.

Тут Илья Муромец сын Ивановичь стал жить во всяком благочести и честности лета доволно и пожаловал слугу своего великою честию над |175| всеми людми болшим боярином. И привез из Мурома отца и матерь, и сам женился, и слугу своего Торопа женил. И жили во всяком благополучи, в радости и честности до глубокои старости. И тако ко господу отидоша, и погребение было славное. И те ж люди миновалися, а слава их до скончания века. Конец.