Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

Знаешь ты, что Бог вечен, бесконечен, един, всеблагий. И не может всеблагий-вечный отнять у твоего я вечности; не может всеблагий-единый лишить тебя единства сознания; не может всеблагий-бесконечный не вернуть тебе все, что было на земле тобою любимо. Встретишь ты снова и близкого друга, и окружавшую зримую красоту бытия, и величие далеких звездных миров.

Бог есть любовь – учит Учитель. Бог есть любовь – подтверждает глубинная сущность души.

И любовью начинаясь, любовью заканчивается истинное наше познание:

Я люблю, следовательно, я существую.

Я люблю, следовательно, существует мир.

Я люблю, следовательно, существует Бог.

«Православная Русь», Джорданвилль, 3-16 февраля 1949, № 5 (433), с. 8-10.

Притчи нашего века

Ужас возмездия

Предостерегающий голос услышал я в темноте ночи:

«Страшное время приходит. И для телесного проявления материи, и для бестелесного существования духа.

Неутомим человек в своем дерзновении к изменению природы. Начал с разрыхления земли, с разбивания камня. Рыл колодцы, воздвигал курганы, ставил запруды в ручьях, изменял русла потоков. С помощью огня ворвался в тайну молекул, стал изменять строение горных пород, разлагать сложные тела на простые, создавать новые.

И с самого начала этого кощунственного вмешательства человека в ее бытие возроптала материя. Стоном и скрежетом ответило убитое дерево насилию долота и пилы. Грохотом обвала и падения осколков ответили кирке потревоженные камни и скалы. Зловещим клокотанием предостерегали человека молекулы против насилия, производимого над ними огнем. В оглушительных взрывах стала выражать свою ярость материя.

Радовался человек, говоря: «я покоряю природу». А было это, в действительности, не покорением, а объявлением войны, не приобретением раба, а созданием врага.

И теперь, когда механическое вмешательство в природу пройдено, а химическое вмешательство в жизнь молекул изведано, и когда разложением атома дошел человек до последнего слова в своем вызове силам материи, роковой конец близок.

Небывалой, непредставимой оказалась злоба расщепленного атома. Дрогнул сам человек от страха перед своей победой. Задумался: кто победил?

И еще сказал тот же голос:

«Страшно разложение атома, лежащего в основе материального мира. Но не менее страшно и разложение каждой отдельной души, этого атома, составляющего основу всего человечества.

В мире духа есть та же градация: душа нации, душа общества, душа семьи, душа индивидуума. Как и в примерах осложнения материи, так и здесь распадение сложного не так ужасно, как разложение простейшего. Не так страшен распад государства, хотя и печален для его населения. Не так опасно разложение-молекул общественных объединений и групп, хотя грустен и шумен этот конец. Подобно динамитному взрыву разложение молекул семьи. Но самая грозная опасность для жизни духа – это разложение самого атома человеческого общества.

Громом на всю вселенную ответит на подобное разложение души человека Господь Бог.

А между тем и здесь, как в мире материи, идет та же работа во имя ложных целей прогресса: руководители жизни постепенно выбивают из души электроны веры, красоты, добра… И двумя путями ведут к гибели свой собственный цивилизованный мир».

«Православная Русь», Джорданвилль, 1-14 февраля 1950, № 3(455), с. 11.

Варавва

Воскрес Христос. Попрал смерть, открыл людям путь к радостной вечности.

И с тех пор продолжает повторяться в нашем мире греха крестное таинство. Распинается в человеческих душах Христос, воскресает в покаянных молитвах и действиях.

Мятется человек до последнего часа между двумя разбойниками: раскаявшимся и нераскаянным. И непрестанным соблазном стоит перед ним третий разбойник: Варавва.

* * *

Помянул Господь в Царствии Своем разбойника благоразумного, открыл ему двери рая. Священным символом для верующих стал этот грешник, почувствовавший на кресте страх перед Богом, познавший святость Христа, сознавший свои беззакония.

Мрачным примером погибшей души сделался разбойник другой, понесший за свой грех на земле кару от земного суда.

И ничем не оправданным, – ни Божьем прощением, ни возмездием земным, – оказался разбойник третий: Варавва Стал вечным укором всему человечеству.

К мнимому торжеству неистовых врагов прекратил свое земное существование Господь. Перестала звучать Его речь в слышимых звуках. Не протягивались видимые зрением руки к страждущим ближним. Не оставляла божественная поступь следов на песке.

А Варавва, освобожденный, торжествующий, продолжал жить вместо него. И продолжали люди слышать его разбойные речи. Видеть руки, жадные к стяжанию благ. Следить по нечистым путям.

* * *

И с тех пор это так: и в жизни отдельного человека, и в жизни народов.

Когда противиться человек голосу Бога, и грех овладевает его существом, и все святое попирается им, тогда не только распинает он в своей душе Христа, но и освобождает Варавву.