Былое и дамы

Начала я с того, что Мальвида свела Лу с Фридрихом Ницше, превратив его жизнь в бесконечную драму великой неразделенной любви. Но от 1858 года до этой роковой встречи тянется щедрая полоса истории девятнадцатого века, на которой возникали и рушились государства, совершались научные открытия, строились философские системы и создавались великие художественные произведения. И вокруг этих двух женщин, столь непохожих, столь полярно противоположных, сплетались, пересекались и разбегались судьбы зодчих этой истории.

Я особенно укрепилась в правильности своей идеи параллельного описания Мальвиды и Лу, когда неожиданно для себя обнаружила, что в 1901 году Мальвида фон Мейзенбуг была номинирована на Нобелевскую премию по литературе. Я не сумела выяснить, кто ее представил, но подозреваю, что это был Ромен Роллан, который написал: “Я смог сохранить непоколебимую веру в любовь и презрение к ненависти благодаря влиянию моей мамы и великой женщины Европы, чистой идеалистки Мальвиды фон Мейзенбуг, чья светлая старость была подругой моей юности. Она прожила всю жизнь рядом с героями и чудовищами духа, с их тревогами и падениями; все они открывались ей, все любили ее, — и ничто не затемнило ясности ее мыслей”.

Фу-ф, я надеюсь, что на этой точке я покончила с патетическими речами! Хотя мне хочется по секрету признаться, что у меня на примете есть еще одна навечно связанная с Лу женщина, которая, оставаясь в тени великого имени, сыграла роковую роль в мировой истории. Имя этой женщины — Элизабет Ницше.

МАЛЬВИДА

Мальвида внезапно поняла, что теперь, когда Ольга с нею, она должна срочно бежать из Англии, пока Натали не затребовала девочку обратно в Лондон. Что Натали затребует Ольгу обратно, она не сомневалась — не из любви к Ольге, и даже не из любви к Искандеру, а просто из ревности к ней, Мальвиде. Поразительно — никто не знал о ее интимных отношениях с Искандером, но женское чутье Натали мгновенно прозрело правду. Недаром с первого взгляда в глаза Натали Мальвида почувствовала, что ее коснулась ледяная рука судьбы.

Но как получить разрешение Искандера на отъезд Ольги? И куда бежать? Германия для Мальвиды закрыта — над ней все еще висит приказ об аресте, отданный в годы революции. Пожалуй, лучше всего начать с Парижа, тем более, что французы еще не отменили приказ об аресте Герцена, — значит там она будет недоступна для Натали. А дальше будет видно.

МАРТИНА

Мальвида написала Искандеру, что срочно должна покинуть Англию: здоровье не позволяет ей пережить еще одну английскую зиму. Как же быть с Ольгой, можно взять ее с собой? Искандер откликнулся быстро и охотно — можно, можно, и чем скорее, тем лучше. Похоже, он тоже опасался вторжения Натали в его хитрую сделку с Мальвидой. Мальвида поспешно собрала вещи и через две недели прибыла с Ольгой в Париж.

Жизнь в Париже давалась Мальвиде нелегко. В маленькой квартирке под крышей летом было нестерпимо жарко, а зимой и осенью пронзительно сыро. Хоть и не так пронзительно, как в немилой ее сердцу Англии, но все же достаточно сыро, чтобы истязать маленькую Ольгу мучительными приступами кашля. Оказалось, что кашель у Ольги начался вскоре после ухода Мальвиды из герценовского дома, но там никому не было до нее дела, все были слишком поглощены собственными драмами.

Однако даже не кашель Ольги стал главным бичом их парижского житья-бытья, а ее неотступный страх, что Мальвида может опять неожиданно исчезнуть из ее жизни. В Истбурне у них была одна большая комната в отеле, и Ольга спала в кроватке, пристроенной рядом с кроватью Мальвиды. Перед сном она вцеплялась ручкой за палец Мальвиды, опасаясь, что та может от нее убежать. А в Париже у Ольги была собственная спальня, и это создало новые проблемы.

Каждый вечер Мальвида читала Ольге перед сном, а когда девочка засыпала, осторожно высвобождала палец из ее хватки и тихонько выскальзывала из комнаты. Но это не помогало — каждую ночь Ольга просыпалась в страхе, что Мальвида ее покинула, и прибегала к ней в спальню в слезах, умоляя позволить ей спать в кровати Мальвиды. Но та не могла позволить такое безобразие — ей с детства внушили, что каждый независимый человек должен спать в своей постели. А она во что бы то ни стало хотела воспитать Ольгу независимым человеком и потому упорно уводила рыдающую девочку обратно в ее спальню.

МАЛЬВИДА

Тоненький луч света проник сквозь плохо подогнанные жалюзи и разбудил Мальвиду раньше, чем было нужно. Еще не открыв глаза, она прислушалась к утренней тишине — так и есть, из под кровати доносилось равномерное дыхание спящего ребенка. Опять Ольга проползла среди ночи по коридору и заснула под мальвидиной кроватью. Убеждать ее и умолять не делать этого было бесполезно: она каждый раз рассказывала, какой страшный сон ей приснился. Всегда один и тот же: будто она вошла в спальню Мальвиды и обнаружила, что та исчезла, забрав с собой все свои вещи. Проснувшись в слезах, она каждый раз отправлялась проверить, приснился ли ей этот кошмар или Мальвида и вправду опять ее покинула.