Быть Джоном Ленноном

Кокс одобрял то, что Йоко преследует Джона, но лишь как мецената, ради искусства. Он не ожидал, что она сбежит с битлом — хотя, зная ее столь хорошо, он вполне мог представить такой поворот событий.

Дэн Рихтер, старый друг Йоко, работавший на Джона и Йоко с 1969 по 1973 год, в своей книге «The Dream Is Over»[113] объяснил: Кокс был уверен, что Йоко многим ему обязана. «Он вытащил ее из психбольницы в Японии, он поддерживал ее на плаву, собирал деньги для ее выставок… занимался продвижением в прессе, находил спонсоров для ее фильмов, брал кредиты в банках…» А теперь она бросила его ради богатого и знаменитого парня, который мог сделать для нее гораздо больше.

Брак Коксов всегда строился на карьере Йоко, и он, как и эта карьера, порой бывал нестабильным. Йоко сделала поистине обезоруживающее признание, заявив, что отчасти видела в Тони лишь своего агента. Впрочем, казалось, именно потеря роли агента раздражала рогоносца Кокса превыше всего.

Решением, как это часто бывает, стали деньги. У Кокса их не было, зато были очень существенные долги, в том числе неоплаченная рента за особняк на Ганновер-гейт. Джон, напротив, был невероятно богат. Все проблемы уладились словно по мановению волшебной палочки, когда Джон передал Коксу 40 000 фунтов стерлингов на погашение долгов, а также купил ему и его новой подружке авиабилеты на Виргинские острова, где тот мог быстро развестись с Йоко. Опеку над дочерью разведенная пара согласилась разделить.

В итоге замена одной жены на другую обошлась Джону примерно в 150 000 фунтов (на наши деньги чуть меньше 2,4 млн фунтов стерлингов), но для него каждый пенни из этой суммы стоил того. Он был не просто влюблен в Йоко — он был ею околдован. Не имело значения, что сотрудники Apple считали ее тираншей, и справедливо; «Бесцеремонная баба, — вспоминал кто-то из них. — Ни капли скромности». Не имело для него значения и то, что Пол и Джордж возмущались ее присутствием в студии в рабочие часы, хотя у них на то были все основания: какими бы ни были многочисленные таланты Йоко, умение понимать и создавать популярную музыку к их числу и близко не относилось.

Джона все это совершенно не волновало. Йоко в его глазах была самой умной женщиной из всех, кого он когда-либо встречал, и очень красивой — словно нечто среднее между ним и его матерью, как он писал тете Харриет и дяде Норману, и еще у них было «одинаковое чувство юмора». Это было особенно важно. На большинстве снимков тех лет Йоко выглядит мрачно. Но они с Джоном часто смеялись вместе, когда он ласково поддразнивал ее. Он видел те ее стороны, которых в упор не замечали недоброжелатели.

Были в его жизни и другие весьма противоречивые отношения. Он лавировал как мог, пытаясь освободиться от уз брака с Синтией, и одновременно помогал своему отцу Фредди, с которым недавно примирился, вступить в брак с Полиной, его подружкой-студенткой. Полина забеременела, и Фредди собирался поступить как приличный человек — как Джон когда-то поступил с Синтией, — то есть жениться. Но как? Полина была несовершеннолетней, и ее мать, не любившая Фредди, передала дочь под опеку суда. Это означало, что нигде в Англии Полина не могла оформить законный брак с отцом своего будущего ребенка.

Возможно, в Англии — нигде. Но Шотландия всегда сохраняла свою судебную систему отдельно от юрисдикции английского права. Сумей пара добраться до Шотландии, там они могли бы сочетаться законным браком. Так они и сделали, а Джон оплатил романтическое бегство отца с подружкой в шотландскую деревушку Гретна-Грин неподалеку от границы с Англией.

Что сказала Мими, когда прочла о роли Джона в отцовской эскападе, неизвестно. Записали только ее мнение насчет Йоко, когда Джон привез свою новую возлюбленную к тетушке в Сэндбэнкс. Если Синтия ее в свое время не впечатлила, то о Йоко Мими отозвалась еще хуже. Скорее всего, в тот день она была достаточно вежлива, но позже, в менее дипломатичные времена, раскрыла свои истинные мысли журналистам.

«Я на нее глянула, — рассказывала она одному репортеру, — и подумала: «Бог ты мой, да что же это?» Она мне с первого взгляда не понравилась. Лохмы длинные, черные, и такая мелкая… Я сказала об этом Джону, когда она вышла на улицу, посмотреть на залив. Я спросила: «Джон, это что еще за чахлый гномик?»»

Крайне маловероятно, что она сказала эти слова племяннику в лицо. Сделай она это, ее бы с тех пор явно избегали, чего история не подтверждает. Но если кому интересно, где Джон научился приукрашивать и говорить о других так язвительно и емко, можно долго не искать — достаточно взглянуть на ту, кто его воспитала.

Наверное, Джону или кому другому из битлов стоило бы «емко поговорить» с персоналом лондонского бутика Apple — и все бы кончилось иначе. А может быть, и нет. Сама идея магазина была прихотью богатых хиппи — прихотью, ставшей черной дырой, куда утекали деньги. Да и битлам роль лавочников уже поднадоела. И 31 июля 1968 года, всего через восемь месяцев после открытия, магазин Apple закрылся — просто распахнул двери и раздал весь товар.