Быть Джоном Ленноном

И вот исполненные решимости битлы, проведя всю ночь на стимулирующих таблетках, появились в гамбургской студии Polydor, чтобы показать Кемпферту, на что они способны. «Мы думали, будет легко, — расскажет позже Джон. — У немцев были такие дерьмовые пластинки. Наша по-любому будет лучше!»

Как выяснилось, пользы столкновение культур никому не принесло. Во всяком случае, поначалу. Beatles отправили на аккомпанемент к Тони Шеридану, а тот пел «My Bonnie Lies Over The Ocean» — странный выбор для рок-певца. Битлам даже пришлось изменить название группы на The Beat Brothers, чтобы пластинка могла выйти. Кемпферту не понравилось, как звучит слово Beatles.

Что до самих битлов, они ненавидели эту пластинку. «Это было ужасно, — говорил Джон. — Тони Шеридан пел, а мы просто блямкали на фоне. Это мог кто угодно сделать». Джону дали спеть только в старинной песенке «Ain’t She Sweet». Это была одна из первых песен, которым его научила мама, так что, наверное, для него это был эмоциональный момент. Но вряд ли Джулия представляла ее как бравурный марш, который хотел услышать немецкий продюсер.

Это была их первая настоящая сессия звукозаписи группы, и Beatles были разочарованы, но был уже июнь, и их второе пребывание в Гамбурге подходило к концу. Стюарт уже решил, что жизнь музыканта не для него, и перешел в Гамбургский художественный колледж. В последнюю ночь, прощаясь с битлами, он плакал, все тоже грустили, и Пол сожалел о некоторых резкостях, с которыми отзывался о его игре. Нет, с музыкальной точки зрения он был прав — играл Стюарт паршиво. Но общаться с ним Джон любил больше, чем с кем-либо еще.

Был ли Стюарт балластом для Beatles? Сказать так никто не рискнул. Но, вероятно, его дружба с Джоном мешала развитию авторского тандема Леннон — Маккартни. Пол чувствовал, что его бросили, и источник, питавший их творческий дуэт, иссяк. И если бы Стюарт остался в Beatles, сумели бы Леннон и Маккартни стать самыми знаменитыми авторами песен в мире? Или Пол в конце концов просто бросил бы все, устав чувствовать себя отстраненным от Джона, и ушел бы делать сольную карьеру в начале шестидесятых, а не через десять лет?

Уходя из Beatles, Стюарт не просто покидал группу. Он отказывался от музыки. Его усилитель отдали Джорджу, а его бас-гитару — Полу. Это не вызвало особой радости. Пол считал, что «на басухе играют жиртресты, их позади и не видно», и себя он в этой роли никак не видел. Но если Beatles оставались квартетом, значит, кому-то предстояло сыграть эту роль, и Леннон ясно дал понять, что он этим кем-то не будет; а переводить на бас Джорджа, лучшего гитариста в группе, было просто неразумно. Кто оставался? Да, Пол.

«Я вообще не хотел этого делать… Он повесил на меня этот бас…» — позже скажет Маккартни. Но ради группы он смирился, отправился в музыкальный магазин Steinway и заказал бас-гитару Hofner 500/1 для левшей, стилизованную под скрипку. Он еще не знал, что эта гитара станет знаком разительных перемен в его творческом пути.

Решение Стюарта изменило не только жизнь Пола Маккартни. Клаус Форман тоже решил стать музыкантом — и взял бас-гитару Стюарта себе. Десять лет спустя он сыграет на басу на пластинке Джона Леннона «Imagine».

18. «Не хотелось мне в двадцать один… Я думал: всё, поезд ушел. Это только для семнадцатилетних!..»

На той самой неделе, когда Beatles вернулись в Ливерпуль, в продажу вышел первый выпуск газеты Mersey Beat. На второй странице была история группы — за авторством Джона. Для писателя нет более волнительного мига, чем тот, когда он впервые видит свой труд напечатанным, и Леннон исключением не стал. Он собрал всевозможные стишки, рассказы и комиксы из ящика в спальне в Мендипсе и отнес их на Реншоу-стрит, в крошечную редакцию Mersey Beat. «Печатай все, что хочешь», — с такими словами он оставил все Биллу Хэрри и согласился вести колонку для каждого номера газеты.

Итак, одна часть его карьеры набирала обороты. Другая быстро возобновилась, когда Рэй Макфолл выразил желание видеть Beatles в клубе «Кэверн» — в обед и, как и прежде, один вечер в неделю, — а в другие вечера Мона Бест и несколько других промоутеров зазывали их в клубы и танцзалы по всему Мерсисайду.

Да, волнительное было время. За несколько месяцев у Beatles даже возник свой фан-клуб. Музыкой и концертами они наслаждались как никогда прежде. Но не обошлось и без ложки дегтя. За пределами Мерсисайда группа оставалась никому неведомой. Им нужен был менеджер, но их никто не брал — все знали, что с ними трудно. Могла бы помочь Мона Бест… но когда ее сын был в группе… Нет, точно нет. Да и в самой «Касбе» ситуация была щекотливая. Нил Эспинолл, недавно ставший гастрольным менеджером Beatles, номинально квартировал в доме Моны, но мама Пита была чрезвычайно привлекательна, жила отдельно от мужа… и вскоре Нил стал ее любовником. Ей было тридцать восемь. Ему — двадцать один.