Быть Джоном Ленноном

Последние несколько месяцев Синтия и малыш Джулиан жили в Хойлейке с матерью Синтии, и, хотя Beatles вернулись в Мерсисайд в канун Рождества, вектор их карьерного пути неизбежно указывал на Лондон. У Брайана уже была штаб-квартира NEMS в Мейфэре; Пол жил в Лондоне, у родителей Джейн Эшер; а Джордж и Ринго снимали квартиру на двоих к северу от Гайд-парка. Так что Джон и Синтия поехали искать дом в Лондоне и по совету друга-фотографа Роберта Фримена арендовали квартиру на верхнем этаже величавого, хотя и довольно мрачного дома на Эмперорс-гейт в Южном Кенсингтоне. Фримен жил с прелестной женой-моделью, Сонни, на первом этаже.

Джону нравился Фримен. Он был умен, получил образование в Кембридже (редкость для фотографа), с ним можно было о многом поговорить — он был утонченным интеллектуалом, а его опыт и эрудиция простирались далеко за пределы поп-музыки, к таким собеседникам Джона всегда влекло. Жизнь этажом выше над слегка богемными, артистичными Фрименами в немного поблекшем викторианском величии Южного Кенсингтона, возможно, была гламурным вариантом студенческой жизни, какую он некогда вел со Стюартом на Гамбьер-террас в Ливерпуле. Однако были и свои недостатки. Верхний этаж и шесть лестничных пролетов — не лучший выбор для молодой матери с младенцем и коляской.

Вряд ли Джон представлял себе эту проблему. Он редко бывал дома. Живые выступления давали мгновенные деньги, и как только сезон в «Астории» закончился, Брайан на три недели уволок Beatles в Париж. И именно там, в парижской «Олимпии», на одной сцене с любимицей французской публики Сильви Вартан и Трини Лопесом — это который исполнял «If I Had A Hammer», — впервые с тех пор, как их пригрела слава, Les Beatles потерпели фиаско. Звук был отвратителен, французы, похоже, совсем их не поняли, а французские критики смеялись в голос.

После вечерней премьеры в штаб-квартире Beatles — шикарном номере в отеле «Георг V» — царил тихий ужас. Но Джону было все равно. Он весь вечер провел в кафе, болтая с Морин Клив, подругой-журналисткой.

— Французы еще не решили, как воспринимать Beatles, — сказал ему на следующий день парижский собкор BBC. — А что вы о них думаете?

— О, нам нравятся Beatles, — невозмутимо парировал Джон. — Они клевые.

По правде говоря, если премьера в Париже и стала разочарованием, это не имело особого значения. Страна, где Джонни Холлидей — главная рок-звезда, напрочь лишена вкуса… — шутили Beatles, сидя взаперти в отеле и слушая пластинку, которую Полу дал французский журналист. То был альбом «The Freewheelin’ Bob Dylan», с такими песнями, как «Don’t Think Twice, It’s Alright», «Girl From The North Country» и «Blowin’ In The Wind», — и он окажет на битлов, но прежде всего на Джона, немалое влияние. До этой пластинки они вряд ли даже слышали о Дилане, но идея была ясна: можно достичь вершин, если уделять больше внимания текстам.

Открытие Дилана стало далеко не единственным развлечением в Париже. Как всегда, студийной работы им хватало, и Джордж Мартин присоединился к ним, чтобы переписать «She Loves You» и «I Want To Hold Your Hand» на немецком языке — специально для продажи в Германии. Еще Пол написал новинку: «Can’t Buy Me Love». Хиты рождались будто из рога изобилия.

А впереди их ждал поистине огромный куш — Америка. Когда британская битломания стала темой номера в журналах Time, Newsweek и Life, Capitol Records пала.

Сингл «I Want To Hold Your Hand» вышел по всей Америке в последнюю неделю декабря 1963 года на фоне невероятного рекламного ажиотажа. За словом «невероятный» стоят пять миллионов наклеек «Beatles идут!», развешанных на телеграфных столбах, в туалетах и на стенах по всей стране, в то время как пластинки Beatles были разосланы каждому американскому диджею. Ничего подобного в жизни бы не смогли сделать для ранних синглов группы независимые лейблы. И теперь, когда до Парижа дошли вести о массовой ротации на радио в Штатах, битлы начали понимать, что их магия еще и не собирается исчезать — она набирала силу. Америка готовилась капитулировать.

25 января Брайану позвонили из Нью-Йорка. «I Want To Hold Your Hand» взлетела на вершину «Горячей сотни» журнала Billboard. «Это казалось чьей-то шуткой. Нелепой шуткой… — вспоминал потом Джон. — Я имею в виду мысль, что мы там. Это было просто нереально. Невозможно. Мы даже не думали, будто у нас есть шанс. Мы о таком и не мечтали. Клифф Ричард уехал в Америку и сгинул».

Но Клифф Ричард отправился в Америку без хита номер один. И Beatles не собирались повторять его ошибку.

Пришло время ликования. И Брайан повел их всех в ресторан — элитный, но злачный, где, как он слышал, на стенах были поролоновые груди, а по словам Джорджа Харрисона, «суп подавали в ночных горшках, а булка напоминала член».