Быть мужчиной

Потом, говорит мать, человек из социального обеспечения начал рассказывать о своих бабушке и деде. Не из Турции, из другой ветви — родителей матери, которые приехали из Салоник.

— Интернациональная семья, — говорит Тамар.

— Но все из одного региона. Когда его отец познакомился с его матерью, ему было очень приятно, что она уже умеет готовить все его любимые блюда.

Тамар ждет, что ее мать, которой не приходилось ни для кого готовить с тех пор, как умер отец Тамар, скажет что-нибудь язвительное на этот счет, но она ничего не говорит. Вместо этого она пересказывает историю, которую рассказал ей человек из социального обеспечения, о том, как его дед и бабушка познакомились подростками в Салониках, хотя дедушка не сразу убедил бабушку полюбить его. Как они наконец поженились в 1939 году и поселились в маленькой квартирке за старыми стенами города, и его дедушка начал работать в галантерейном магазине, которым семья его бабушки владела две сотни лет. Он рассказывал, и матери Тамар казалось, что она чувствует запах Эгейского моря, волны которого омывали старый порт, и корабельное топливо, и слышит, как воркуют голубки на тихой улице, где жила молодая пара. Темная лужица у нее за спиной тоже слушала, в комнате было тихо, даже на улице Черниховского было тихо, пока бомбы Муссолини падали на Салоники. Но она не могла расслабиться, чувствуя, что он смотрит ей в затылок.

— Во время войны мои бабушка и дед друг друга потеряли, — сказал ей человек из социального обеспечения. — Оба добрались до Израиля, обоим сказали, что их супруги погибли, и оба не готовы были возвращаться в Салоники, откуда вывезли пятьдесят тысяч человек, и почти никого из них не осталось в живых. А потом в один прекрасный день, за две недели до того, как бабушка должна была выйти замуж за мужчину постарше, тоже овдовевшего в войну, дедушка увидел ее в окне автобуса, который проехал перед ним по улице Алленби.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

— Невероятно! — сказала наконец мать Тамар. — Потрясающая история! Но теперь я все-таки вынуждена спросить, зачем вы пришли. Вряд ли службе социального обеспечения нечего делать, кроме как посылать рассказчиков историй в гости к старухам.

— Да, конечно, — сказал он, негромко рассмеявшись. — Я рассказал эту историю просто потому, что подобные вещи случаются чаще, чем вы думаете. Пропавших находят, мужья и жены, братья и сестры снова встречаются, и, как вы увидите… вы правда еще не догадались? Конечно, это очень естественная реакция, не будем с этим торопиться.

— С чем торопиться? — поинтересовалась ее мать. К этому моменту, говорит она Тамар, она уже успела начать злиться. — Я не представляю, о чем вы говорите, объясните, наконец, зачем вы пришли!

Тут Рон Азрак встал, расправил складки на своих брюках хаки, подошел к ней и с ласковой улыбкой положил руку ей на плечо.

— Понимаете, — сказал он, показав на морщинистого старика у окна, — мы наконец его нашли.

— Кого? — спросила мать, отодвинув плечо и ощупывая голову в поисках очков для чтения.

— Вы, наверное, уже перестали надеяться.

— Надеяться? На что? — воскликнула она, не пытаясь спрятать растущее раздражение.

— Ваш муж, — прошептал он, и ресницы его слегка затрепетали, словно пытаясь защититься от насилия.

— Мой муж? — почти заорала она. — Что насчет моего мужа?

На это человек из социального обеспечения, который, наверное, привык к раздражению, вызываемому методами работы его агентства, ответил:

— Вот он.

Когда мать произносит эту фразу, у Тамар невольно вырывается смех. Мать говорит Тамар, что она тоже рассмеялась — так громко рассмеялась, что это, наверное, звучало как крик, потому что муж — не тот, который сидел у окна, и не тот, что умер пять лет назад, — ворвался в комнату, держа на руках младенца с красным наморщенным личиком.

— Что тут происходит? — закричал он, переводя взгляд с кудрявого турка на старика, а потом на мать. Мать попыталась объяснить, но каждый раз, когда она открывала рот и пробовала что-то сказать, ее опять накрывал приступ смеха. Младенец вскинул в воздух кулачок и завизжал. Сосед сверху начал его подбрасывать, а когда это не помогло, принялся покачиваться из стороны в сторону, все еще пытаясь выяснить, нужна ли его помощь.

— Все в порядке, — наконец сумела выговорить ее мать, утирая глаза мятым платочком, который нашла в кармане. — У нас тут просто недоразумение. Этот человек меня с кем-то спутал.

Услышав это, человек из социального обеспечения не стал возражать, просто в очередной раз выдал спокойную и любезную профессиональную улыбку.

— Уверяю вас, мы ни с кем вас не спутали.

— Да нет, спутали, мистер Азрак, — сказала ее мать.

— Рон, — упорно поправил ее он.

— Уж извините, что потратили на меня время, — сказала ее мать, — но мой муж не пропал. Я точно знаю, где он: похоронен на кладбище Яркон рядом со своей матерью.