Быть собой: новая теория сознания

Гораздо более существенное возражение состоит в том, что разница между телесными состояниями может быть не настолько велика, чтобы поддерживать весь спектр эмоций, который мы испытываем. И хотя по поводу отдельных составляющих этого возражения еще возникают разногласия[235], в 1960-х гг. появился вполне весомый ответ в виде «оценочных теорий» эмоций[236]. Согласно этим теориям эмоции — не просто считывание изменений в телесном состоянии. Они зависят от более высокоуровневой когнитивной оценки контекста, в котором происходят физиологические изменения.

Оценочные теории снимают проблему эмоционального диапазона, поскольку эта концепция не требует отдельного телесного состояния для каждой конкретной эмоции. Две родственные эмоции — апатия и безразличие, например, — могут основываться на одном и том же телесном состоянии, а различие между ними будет объясняться разной когнитивной его интерпретацией. Разумеется, с таким же успехом может оказаться — и я подозреваю, именно так и оказывается, — что у каждой эмоции действительно имеется своя «фирменная» телесная характеристика, просто нюансы этих отличительных особенностей очень трудно распознать.

Мое любимое экспериментальное исследование оценочной теории было выполнено в рамках остроумного проекта Дональда Даттона и Артура Арона в 1974 г.[237] В этом исследовании женщина-интервьюер подходила к прохожим мужского пола на одном из двух мостов через реку Капилано в Норт-Ванкувере. Первый — шаткий подвесной мост длиной почти в 140 метров, с низким сетчатым ограждением, качающийся высоко над быстрой и мелкой горной речкой. Второй — более короткий и надежный, срубленный из толстых кедровых бревен и расположенный выше по течению, всего в трех метрах над водой. Заговорив с переходящим по мосту, интервьюер предлагала ему заполнить анкету и оставляла номер телефона, заверяя, что с радостью ответит на любые возникшие вопросы.

Исследователи предполагали, что на шатком подвесном мосту мужчины могут принять физиологическое возбуждение, вызванное опасностью, за сексуальное, а не за страх или тревогу. В таком случае, по расчетам организаторов эксперимента, респонденты с подвесного моста с большей вероятностью стали бы звонить женщине-интервьюеру после опроса и, возможно, даже договариваться о свидании.

Именно так и произошло. С подвесного моста позвонило гораздо больше респондентов, чем с обычного. Даттон и Арон обозначили этот результат как «неверная атрибуция возбуждения»: повышенное физиологическое возбуждение, возникшее на опасном мосту, когнитивные системы более высокого уровня ошибочно истолковали как сексуальное влечение. Дополнительным доказательством оценочной теории можно считать (при условии гетеросексуальности респондентов) отсутствие влияния надежности моста на количество последующих звонков в том случае, когда интервьюером выступал мужчина[238].

В этом исследовании, проведенном более 40 лет назад, видны неизбежные методологические недостатки по сравнению с сегодняшними более строгими, но по-прежнему далекими от совершенства стандартами. Кроме того, вызывает сомнения этическая сторона вопроса. И тем не менее оно служит наглядной иллюстрацией гипотезы, что эмоциональные переживания зависят от того, как физиологические изменения оцениваются когнитивными процессами более высокого уровня.

Одно из слабых мест оценочных теорий состоит в подразумеваемом резком различии между тем, что признается «когнитивным», и тем, что не признается. Предполагается, что низкоуровневые «некогнитивные» перцептивные системы «считывают» физиологическое состояние организма, а высокоуровневые когнитивные системы «оценивают» его в ходе более абстрактных процессов, таких как контекстно-зависимое рассуждение. Например, страх возникает, когда определенное телесное состояние сперва воспринимается, а затем оценивается как «вызванное присутствием приближающегося медведя». Однако, к несчастью для оценочных теорий, мозг не делится на четко очерченные «когнитивные» и «некогнитивные» области.

Я начал размышлять над этой проблемой где-то в 2010 г., когда моя научно-исследовательская группа в Сассексе еще только формировалась. К тому времени я много знал об интероцепции от своего коллеги Хьюго Критчли — одного из специалистов международного уровня по данной теме, — и у меня возникла идея, что для преодоления недостатков оценочных теорий можно попробовать применить принципы предиктивного восприятия, а также рассматривать эмоции и настроения (и аффективные переживания в общем) как разновидности контролируемой галлюцинации[239].