Быть собой (СИ)

– Только не мне. Я уехал из страны сразу после окончания школы и отголоски войны, набирающей в то время обороты, еще пару лет тревожили умы жителей деревни, где мы поселились. Это было мутное, застойное болото – наш приезд был самым значительным событием за последние полвека. Помимо безопасности нам с женой ничего не требовалось, – Гарри взглянул на его левую руку: светлый обод незагоревшей кожи на безымянном пальце.

Грейлиф бросил, как собаке голую кость, крупицу информации, не пояснив как удалось выбраться на континент, оставив теряться в догадках об истинной причине отречения от Волдеморта. О последнем Грейлиф сожалел – стал бы он иначе уважительно звать Волдеморта Лордом и возвращаться в разгар новой войны?

– Но вы вернулись в Англию совсем недавно? – Грейлиф внимательно посмотрел на него, и Гарри пояснил: – Вы говорите с акцентом. Это малозаметно, но Сириус, после того как провел год в бегах, тоже разговаривал так – словно иногда вспоминал некоторые слова. И выговаривал их преувеличенно тщательно.

– Верно, – сказал Грейлиф – и взгляд у него был как Снейпа – пронзительный, едва ли не препарирующий. – Я нигде не задерживался подолгу. – Он поднялся и достал из шкафа чашки и заварку, водрузил на подставку медный чайник, зажег огонь под ним. – Не откажетесь от чая, мистер Поттер? Ваша наблюдательность и способность к анализу меня заинтриговали, признаюсь. Я ожидал встретить совсем другого человека.

– Поменьше слушайте Снейпа, – буркнул Гарри. Он размышлял – не добавил ли Грейлиф незаметно в чашки сыворотку правды, и как отказаться от угощения, если на грубость тот не реагирует. Принюхался к аромату чая – не все приятно пахнущее было безвредным, Принц, помнится, писал, захлебываясь словами, о зелье, вызывающем кишечные колики, которое имело вкус малины.

– О, в его длинном списке эпитетов, вас характеризующих, дважды повторялось слово «самоуверенный», трижды «наглый», а сколько он твердил про то, что вы лезете на рожон, не слушая старших – со счета сбился, – Гарри улыбнулся. Грейлиф принял деланно сокрушенный вид. – И я убедился, что во многом он прав.

Улыбка Гарри завяла.

– Никогда не показывайте, как вы зависимы от чужого мнения, – Грейлиф снова обрел серьезность. – Это делает вас уязвимым. – Он разлил кипяток в чашки и придвинул одну Гарри. – Можете не пить, но уверяю – там нет ничего кроме воды и чайных листьев, – должно быть внутренняя борьба меж демонами сомнений и неуверенности так явно отразилась на лице Гарри, что Грейлиф не сдержался.

Гарри уткнулся в исходящую горячим паром чашку – ноздри щекотал запах бергамота, и поспешил увести разговор в сторону.

– Вы побывали во многих странах? – вопрос был не самым оригинальным и предполагал распространенный ответ; к концу напрочь забываешь о промахах собеседника.

– Объездил полпланеты. Увы, путешествия быстро приедаются, если в кармане нет ни кната, а в дорожной сумке – только горсть сувениров. Зато я быстро повзрослел. Сириусу это не удалось, и вряд ли в этом виновата лишь невозможность повидать мир.

– Если вы действительно его знали, то не надо осуждать.

Последние месяцы сливались в непрерывный поток, проходящий под знаком угрюмой предопределенности. Представлялось важным убедить, что Сириус, несмотря на безалаберность, был прекрасным человеком.

Грейлиф заправил волосы за уши, сразу став казаться младше своих тридцати с лишним лет.

– В Гриффиндоре не принято отвечать откровенностью на откровенность, мистер Поттер? Зачем вам известная нам обоим литература? Могу уверить, что ответ не повлияет на мое обещание. Даю слово.

Нужно было соврать. Наплести, что нужно защитить друзей – это не совсем ложь, или про ограниченность школьной программы.

– Чтобы отомстить.

Уголки губ Грейлифа дрогнули, приподнимаясь вверх. Честность нередко вылезала боком. Но не сейчас.

– Хорошая причина. А теперь - спокойной ночи, мистер Поттер.

***

– В библиотеку? Что, черт возьми, ты собираешься там делать? – голос Рона, корпящего над домашним заданием по чарам, был полон недоверчивого изумления. Гарри стало стыдно. На целую минуту.

– Нет, я просто, – «заразился паранойей от Моуди», – ищу колдографии родителей.

Рон называл глупостью попытки выяснить прошлое Грейлифа, а частые визиты в библиотеку относил на счет удара по голове, лишивший Гарри способности соображать. Обиды не было. Самое главное – Рон остался в Хогвартсе, не бросил, не упрекал больше.

Пытался – неуклюже, по-своему, примириться, что теперь осталось их двое, и Гарри безмерно благодарен был за неловкие попытки. Волдеморт мог отнять многое, только не поддержку друзей.

– Тогда я, – Рон неопределенно развел руками и чуть не залил пергамент чернилами, – подожду здесь. У нас через час тренировка, не забыл?

– Приду, если успею.