Быть собой (СИ)

– Ох, милый. – Миссис Уизли одарила его сочувственным взглядом, и Гарри понадеялся, что она снова обнимет его –объятья ее, по-матерински теплые, пахли вербеной и ландышем. Чуда не случилось. – Профессор Дамблдор решил, в школе тебе оставаться небезопасно.

Зелье попало в снитч неслучайно. Конечно.

– Меня пытались убить?

Гарри отодвинул тарелку, решив что в него не влезет больше ни кусочка. Тот, кто пытался прикончить Гарри, дело знал; познаний в зельеварении хватало, чтобы уяснить: доберись яд до сердца – и Гарри ничто бы не спасло. Любопытно, кто оказал своевременную помощь, и не пытался ли отвести подозрения таким незамысловатым способом.

Виновника произошедшего следовало найти до того, как он решится на повторную попытку. Из неочевидных подозреваемых – легко недооценить того, кто незаметен, – ученики. Включая членов Армии Дамблдора – магия, наложенная Гермионой, не посчитала бы предательством, подложи кто-то отраву в снитч. Очевидных… трое. Снейп – заносчивый ублюдок, который Гарри терпеть не может – и не то, чтобы это невзаимно. Грейлиф – темная лошадка, из тех, что легко превращаются в троянских коней. Малфою Волдеморт дал поручение исключительной важности…

Голова шла кругом, когда думал, что по крайней мере двое из них могли действовать независимо или пытаться подставить другого. С них сталось бы и продумать пути отступления, и не попасться на горячем – что взять со слизеринцев? И что им противопоставить?

Речь миссис Уизли журчащим ручьем лилась, входя в одно ухо и, не задерживаясь, вытекая через другое – Гарри неспособен был слушать полный неподдельной тревоги голос.

Не намеренно ли Малфой загнал Гарри в ловушку? Снейп сидел на трибуне – на первом курсе Квиррел, тоже смотрящий с трибуны, наложил на метлу порчу и она взбесилась. На Грейлифе обретшая некую стройность теория дала сбой. Грейлиф, отдавая учебники, – стопка была толстой, и Гарри размахивал палочкой, поминутно обновляя «Левиосу», – обмолвился, что уезжает на выходных. На субботнем матче Гарри его не видел. Это ничего не значило, мантия-невидимка – вещь не уникальная, а ложные сведенья удобно подсунуть для отвода глаз. Дамблдор утверждал, что доверяет Грейлифу. Гарри начинал сомневаться в способности директора верно оценивать людей: Дамблдор говорил, что и Снейпу, который хотел отдать Сириуса дементорам, можно верить. Не распознал вовремя сущность Волдеморта, упустил из виду крысиную натуру Петтигрю, его оказавшуюся роковой склонность к подхалимажу.

Грейлифу не составило бы труда приготовить нужное зелье… Как и Снейпу. И Малфою – тот был талантливым учеником, как ни желал Гарри обратного. Водеморт начал сезон охоты и гончую, призванную загнать жертву в ловушку, выбрал ту, что обучена рвать добыче горло.

Гарри допил остывший чай и вежливо поблагодарил миссис Уизли за завтрак. Та расцвела от похвалы, раскраснелась будто пион, и пообещала позвать, если Дамблдор явится в дом на Гриммо.

На площадке пятого этажа Гарри остановился. Пришло в голову, что в огромном доме таится масса интересного, а сидеть в комнате или слоняться по коридору – скучно. Вынужденное безделье и ставшая привычной слабая информированность о делах Ордена тяготили.

Тусклый свет «Люмоса» выхватил из темноты еще одну дверь – комната, примыкающая к комнате Гарри, имела с той общую стену. Не отведи ему миссис Уизли спальню, рядом с той, где жил Сириус, Гарри не поднимался бы сюда и дальше.

Поднял волшебную палочку повыше, освещая легкую липовую табличку: под ней пролегли неровные царапины – словно дерево царапали ногтями. Округлым почерком с выраженными заглавными буквами выведено было: «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка». Содержание надписи вызывало недоумение: она отдавала бескомпромиссностью и максимализмом и не вязалась с тем, что рассказывал Сириус. Его брат являл собой кладезь ценимых Волдемортом добродетелей: предан, соответствующим образом воспитан – если промывание мозгов так называют, – и восхищался Волдемортом. Представить, что такой человек станет писать на двери надпись от руки, не волшебной палочкой, – трудно.

За запертой дверью могло таиться что угодно. Гарри решил, что общение со слизеринцами неправильно действует, и прошептал «Алохомора». Не все тайны стоит раскрывать, но некоторые – точно.

***

В заколоченные окна ветер швырял снежную крупу пополам с дождем – ледяная крошка стучала по карнизу, шуршала, скатываясь по черепице. Гарри раздернул тяжелые шторы, расчихавшись при этом и едва не уронив карниз, впустил в комнату вечерний свет.

Зажег литой трехсвечный подсвечник в форме змеи, поставил на письменный стол – старинный, с выдвижной столешницей, заляпанной воском и подтеками пролитых чернил. Опрокинутая чернильница валялась на полу, среди комьев пыли.