Быть женой министра церемоний

Честно говоря, я понадеялась, что как в художественном романе злодеи оставят меня слушать их разговор. Но, увы, или заговорщики романов не читали, или, что вероятнее, в жизни никто таких глупостей не совершает. Мне связали руки и поволокли в дом, опять на второй этаж, но теперь в комнату больше. Здесь был пыльный диван и кресла, некоторые уже были заняты.

— Присматривайте за этой, — меня бросили на диван ничком, так что я не видела, кто и к кому обратился.

— А трогать можно или только глядеть? — в ответ раздался хриплый мужской смех. Я даже не напряглась, потому что четко уловила чужое неодобрение.

— Даже взглядом особо не тычь, не то что своими грязными пальцами. Пока что это ценный заложник, а потом…

Что будет потом со мной, вопрос был открытым. Или убьют, или развлекутся. В то, что Гейс меня каким-то образом выкупит или выручит, а Захар так спокойно отпустит, верилось с трудом. Нет, в фантазиях я могла представить Гейса на черном жеребце в старинных латах и с магвапеном наперевес. Но реальность, она несколько другая.

Возможность… Мне всего лишь нужна была возможность. Руки связали хорошо, но пройдет час-второй — и я смогу накопить достаточно магии, чтобы первая же попытка сбежать оказалась успешной. Можно, обмануть, задурить голову охране, пережечь веревки и выбраться из дома. Тихо не выйдет, придется прорываться с боем…

— Эй, ты, — чужая рука перевернула меня лицом к свету. Я, конечно, прищурилась, но смогла рассмотреть только мужское, усыпанное веснушками лицо и край какой-то посудины. Именно он больно ударил меня по губам. Вонючая жидкость плеснула на губы.

— Пей! — приказал мужчина. — Шеф сказал, что ты магнера, а мне проблемы не нужны. Так что пей, не выделывайся!

Я на мгновение замялась: ситуация была не из простых. И сопротивление толком не оказать! Пить какую-то бурду не хотелось, но и быть избитой тоже. Это не принесет мне никакой пользы. Вот только заминка, видимо, была слишком длительной, так что в следующий момент миска стукнулась в зубы, а чужие пальцы зажали мне нос. И это несмотря на то, что я почти сразу принялась глотать отвратительный настой!

Конечно, я закашлялась. Жидкость полилась обратно. Но моего мучителя это не беспокоило. И только когда кто-то рассмеялся «ты смотри, захлебнется еще от твоей исполнительности», меня выпустили из этого плена. Я рухнула кулем на диван, мокрая и дрожащая. Вокруг кружилась комната, пятна света становились то ярче, то тусклее, тело казалось чужим, неживым. Вердомме, я больше не могла пошевелиться!

Глава сорок первая

Солнечные лучи настойчиво лезли в лицо. Я поморщилась, кое-как открыла глаза — ресницы слиплись, под веками жгло, а во рту был отвратительный привкус. Безумно хотелось пить. Я попыталась понять, где нахожусь. Что за комната? То, что не дома, было и так ясно. Увы, память была при мне и не дала мне обмануться, представить, что все нормально.

Вердомме! Ничего нормального не было. Я не вернулась домой, я попала в руки тех, от кого когда-то бежала, еще и, возможно, сделала хуже и Гейсу, и себе.

Одним можно было утешиться, что не все мои шаги были неверными. Лапку-то я спасла, и тех жандармов и случайных прохожих на площади — тоже. Да, они никогда об этом не узнают, но можно было добавить одно хорошее дело к моему личному списку.

Комната когда-то была библиотекой — длинные ряды покосившихся книжных шкафов, уже пустых, немного мебели, камин. И если в темноте еще можно было представить, что дом относительно недавно был жилым, то сейчас в солнечных лучах я видела неприглядную правду. Это здание было слишком заброшенным. Окна заколочены кое-как, паркет вздыбился и рассыпался местами в труху. Таких брошенных домов нет в центральных частях столицы. А что там на окраине…

Хотелось бы представить, что какой-то бдительный сосед углядит движение на участке, но, скорее всего, нет, меня не найдут. Обычно такие дома быстро кто-то занимал и покупал, столица все же. Или был другой вариант: дом стоял уже не одно десятилетие пустым, а значит, и вся улица особо не оживленная.

— О, глаза открыла, значит, не сдохла, — рассмеялся кто-то рядом. Не Захар. Голос был более грубый и хриплый. И пальцы, схватившие меня за подбородок, тоже отличались. Уж что, а руки Захара я успела рассмотреть.

От незнакомца неприятно пахло немытым телом и пылью. Он дернул меня за воротник куртки, поднимая тело в сидячее положение. Перед глазами все закружилось, а руки и ноги закололо иголками боли, заныла спина. Пока лежала, я не чувствовала, насколько мне плохо.

— А я иду, смотрю девка, — хмыкнул мужчина. — И думаю, ребятушки оставили… А мне и говорят, руками не трогать. А я вот что думаю…

— Тебе думать не положено, — оборвал невнятную речь появившийся Захар. Чужие руки исчезли, больше ничего не поддерживало мое тело в сидячем положении — и я завалилась на бок. Закашлялась, простонала. Сдерживаться уже не нужно было, и так видно каждому, в каком я состоянии.