Быть женой министра церемоний

 — Что ты, Даннике, не плачь, — обманчиво-ласково произнес он, когда мы остались одни. Он распутал мне руки, усадил — и я безвольно откинулась на спинку дивана. Откуда-то появилась кружка с водой, вкуснее которой я давно ничего не пробовала.

— Что ты делаешь? — прохрипела я, когда почувствовала в себе силы говорить. Захар стянул с меня ботинки и принялся разминать мышцы моих ног. Это было очень кстати, пусть больно и почти невыносимо. Мышцы кололо, за закрытыми веками мигали красные вспышки. Я могла бы выругаться, наверное, отстраниться, но продолжала терпеть. Пусть даже это помощь из рук Захара, я должна была ее принять. Раньше приду в себя — раньше появится шанс исправить мою ошибку и сбежать.

— Вот видишь, я умею быть галантным, — хмыкнул он, напоследок прижав пальцы к моей шее. Прикосновение было более тяжелым и цепким, чем полагалось при обычной попытке размять плечи. Но я даже не пискнула. Пусть он думает, что выиграл.

— И что дальше? — задала я закономерный вопрос.

— Дальше? — последовала долгая пауза, но я ее заполнила — кое-как обхватила ладонями кружку и, чудом не уронив, поднесла ее к губам. Даже если в воде добавки, отказать от нее я не могла. — А дальше ты, как хорошая девочка, сидишь тихо и ждешь меня. Я возвращаюсь, ты изображаешь радость, в ответ получаешь порцию любви и ласки…

— Завел бы ты себе собаку, — поморщилась я.

— Ты опоздала с советом, у меня их целый отряд, — рассмеялся Захар. — Целый отряд верных, не таких как ты, готовых пойти на смерть.

— Идиотов.

— Не без этого. Но верность и ум редко когда сочетаются, да?

Я не ответила, сосредоточилась на воде. Можно было бы запустить в голову Захару чашкой, да… Но он увернется.

— Да, увернусь, — подмигнул он мне, я вопросительно подняла брови, мол, о чем это он. — Ты так внимательно смотрела на кружку, что эта мысль напрашивается сама по себе. Неплохой снаряд, чтобы запустить в меня. Но предупреждаю, не выйдет. Ни со мной, ни с твоими сторожами. Они, может, и не самые умные, но исполнительные.

— И что их ждет в случае не исполнения приказа?

— Нечто такое, что они лучше сами вывернутся наизнанку, но не подведут меня…

Захар улыбался, но глаза его не выражали ничего. Так же и внутри не было никаких эмоций. Он будто умер и смотрел на меня со дна глубокого-глубокого водоема мертвыми глазами. Это было отвратительно и странно. Я все-таки дернулась и перевернула кружку. Но ничего не вылилось — внутри почти не осталось воды.

— Так что оставляю тебя до вечера. Сегодня у меня слишком много приготовлений.

Мне не понравилось удовольствие, которое вспыхнуло на дне мертвого взгляда. Это не была радость из-за того, что я в его руках, это было что-то более жуткое — какой-то дикий восторг, запредельное желание, неистовость. Наверное, такое мог чувствовать человек, который фанатично предан какому-то делу и вот его поиски подошли к концу. Или же фанатик Небесной девы, к которому она пришла во сне. Или же влюбленный, который готов убить объект любви, лишь бы он не достался другому. Ничего хорошего в таком накале страстей я не видела.

Как только Захар ушел, на его месте появились двое. Прежде чем мне была вручена безвредная миска с ложкой, меня привязали за ногу к дивану. Не весть какая преграда, и по идее веревку я могла пережечь, но я не старалась упростить происходящее. Захар знает, какая я магнера, что я могу, поэтому глупо считать, что его сторожа не подготовились.

— Я буду паинькой, — хмыкнула я, глядя на мужчин, и принюхалась к поданной еде. Может, и подсыпано что-то, но нужно было есть, чтобы перестала кружиться голова, чтобы были силы на побег.

Пресно, но съедобно, готовили явно не особо думая о вкусе, так, главное, чтобы голод утолить. Но я не жаловалась и в целом действительно вела себя очень тихо и спокойно, даже испуганное выражение лица держала. Но видимо, Захар успел поделиться некоторыми сведениями обо мне. Так что сторожа меня не оставляли ни на мгновение, разве что в ванную отпустили, потому что в комнатке не было окон и сбежать я смогла бы только испарившись. На осторожные вопросы, что там, за окном, мои надзиратели не реагировали, из развлечений были три потрепанных книги. Почти в каждой не хватало страниц, но я все равно всматривалась в буквы, чтобы перестать волноваться.

Перед мысленным взглядом то и дело появлялся Гейс — он кричал то на меня, то на короля, а иногда его и вовсе убивали, потому что он явился, чтобы меня обменять в одиночестве. Правда, Гейс мог и отказаться… Мог же? Когда на кону столько чужих жизней, что значит одна моя?

Некстати вспомнились жертвы прошлых лет. Чтобы скрыть свою жену, король отправил вереницы зелфоров в разные стороны из столицы. И ведь кто-то спасся, а кем-то пожертвовали. Да, в итоге вышло не так, как задумывалось. Но и моя жизнь, и это действительно так, не стоит того, чтобы рисковать всем.

Правда, Гейс мог рискнуть только своей жизнью…