California (СИ)

— Ох, ну что вы! — актриса активно качает головой. — Никакого официального отказа не было, я пока думаю над этим. Всё-таки, триллеры — это что-то совершенно иное для меня. Но я скоро дам свой ответ! И ты узнаешь об этом одним из первых, Джейсон, ведь скоро мы приедем в Техас с промо-туром «Города Грёз».

Пламенная речь подходит к концу. Эмма выдыхает, поймав на себе удивлённый взгляд Альберта и Рэя, а затем получает удовлетворенный кивок от Дэвида. На эти десять дней он — её кукловод. Пусть дёргает за ниточки. Пусть всё идёт так, как должно идти. По его сценарию.

Обескураженный ди-джей поднимает брови и выдыхает, переворачивая табличку.

— Майя из Чатема интересуется, в отношениях ли ты.

— О, нет, — блондинка поднимает ладони, улыбаясь. — Эта тема вне обсуждений.

Ди-джей с пониманием кивает и быстро меняет тему, задавая вопрос продюсеру — Джошу. Чувствуя накатившее облегчение, Эмма заметно расслабляется. Миллионный вопрос о её личной жизни снова зашёл в тупик, снова никто не попытался выяснить — в отношениях ли она. Это настоящая удача. Последнее, чего хотела бы Эмма — делиться с кем-то частью её настоящей жизни.

К счастью, интервью на радио заканчивается довольно быстро, как и очередная пресс-конференция в отеле, где Эмма отвечает на похожие друг на друга вопросы и подшучивает над Рэем. В конце концов, всё проходит не так нудно и клишированно, как в Сиэтле и Чикаго, так что Эмма возвращается в свой номер в приподнятом настроении. Ей предстоит нечто удивительное.

Рождественский Нью-Йорк.

Она благодарит всех на свете богов за то, что у Дэвида, Джоша и Альберта здесь запланировано несколько деловых встреч, благодаря которым у остальных участников каста выходит внеплановый отдых с семи часов вечера, и уже думает о том, сколько подарков успеет купить за сегодня — в перерывах между её собственной туристической программой. Эмма выздоровела, она чувствует себя отлично, и ничто не может испортить этот потрясающий вечер в шикарном номере отеля в самом сердце Манхеттена.

— Start spreading the news, I’m leaving today, — поёт Эмма, растворившись в музыке любимого Фрэнка Синатры и аромате медового геля для душа. — I want to be a part of it, New York, New York¹…

Представляя себя на сцене в невероятной красоты платье в горошек, Эмма хватает в руку лейку для душа и подхватывает ритм очередной песни:

— Oh the weather outside is frightful, but the fire is so delightful! Since we’ve no place to go, let it snow, let it snow, let it snow!²

Кабинка душа становится настоящим Бродвеем, капли воды — крупными снежными хлопьями, а тусклая лампочка в ванной комнате — софитами, что освещают её путь к славе. Пританцовывая и продолжая петь, Эмма выходит из кабинки и заворачивается в полотенце. Путь до её роскошной двуспальной кровати она преодолевает, танцуя. Снегопад за окном, что открывает вид на заснеженную площадь с рождественской елью, завораживает актрису. Она прислоняется лбом к стеклу, не переставая улыбаться.

Нью-Йорк… здесь она точно в раю. Как же хочется, чтобы и Джефф был здесь! Ему понравилось бы здесь, точно понравилось бы!

— Джефф… — актриса словно пробует его имя на вкус.

О, как же яростно она по нему истосковалась! Как соскучилась по его сильным рукам, по его губам, по его хмурому лицу, и даже по его щетине, что так колется во время поцелуя! Девушка переводит взгляд на одинокую заправленную постель, и улыбка её переходит из восторженной в соблазнительную. Настроение меняет курс.

Полотенце спадает на пол.

Обнажённая Эмма с разбега прыгает на кровать, мгновенно оказываясь в плену многочисленных белоснежных подушек. Она берет в руки телефон.

Проходит несколько гудков, прежде чем он берет трубку, и девушка времени зря не теряет:

— А я сейчас лежу в постели такая мокренькая и такая голая, и так дрожу от холода… — томно мурлычет она, переворачиваясь на спинку.

В динамике повисает недолгая тишина, в которую Эмма представляет выражение лица её возбужденного донельзя мужчины. Она готова буквально застонать от осознания, что он сейчас по другую сторону телефона — представляет её совершенно обнаженную и одинокую, уже размышляя о том, как её одиночество скрасить. Актриса слышит прерывистый мужской вздох и сама вздыхает, воображая, как Джефф в ту же секунду открывает дверь этого номера и овладевает ей, снова и снова заставляя её выкрикивать его имя, царапать его спину и закатывать от удовольствия глаза. Всё тело девушки мгновенно покрывается мурашками, возбуждение застилает ей глаза.

— Э-э-э, ну так зачем мёрзнешь? Оденься, – говорит Чарли.

Эмма вскрикивает в удивлении, отбросив от себя телефон, как тикающую бомбу. Пока осознание медленно приходит к ней, девушка быстро накидывает на тело одеяло и снова возвращается к телефону, проверяя номер на дисплее. Её щеки пылают от стыда, сердце бешено колотится в груди, а кровь пульсирует в висках.

— Какого чёрта, Чарли?! — кричит Эмма, прижимая к уху телефон. — Где Джефф?