Ce n'est pas de la haine - c'est que je t'aime (СИ)

«Я прошу только две ночи счастья… - проплывали в голове его безжалостные слова и сладкие обещания. – После ты будешь вольна, как прежде…» Свобода!.. Жизнь!.. Нет, она не сможет, только не с ним! Он заколол ее Солнце, по его вине она оказалась в этой тюрьме, из-за него ее ждет смерть – нет, нет, это невозможно, немыслимо!..Пусть делает с ней, что вздумается, но она не собирается принимать в этом участия. Он любит ее? Что ж, пусть мучается ее презрением, пусть его терзает ревность: если он вздумает взять ее силой, она будет звать Феба – кажется, это имя действительно причиняет ему боль.

Вечером тьма ненадолго снова рассеялась: ей принесли ужин. Странно, теперь это действительно была нормальная еда, а не жалкая корка хлеба с пустым, остывшим супом. Казнь ведь отложили, почему же?.. Неужели этот монах?.. Цыганка постаралась отогнать эти мыли, невольно зарождавшие крохи благодарности в ее добром сердце. Даже если и так, движут им исключительно нечистые помыслы, а вовсе не сострадание и уж никак не раскаяние!

Насытившись, прелестная пленница свернулась клубком на мягком тюфяке, укуталась теплым одеялом и постаралась уснуть. Однако долго еще в ее юной головке роились туманными образами странные мысли и застланные пеленой ощущения и предчувствия, которые она даже не пыталась облечь в слова.

========== III ==========

На следующий день ее мучитель явился не один. Высокий, очевидно тощий человек в черном монашеском балахоне, со знакомой уже корзиной в руках замаячил на лестнице. Он не произносил ни слова и не показывал скрытого в тени одежд лица до тех пор, пока не захлопнулась крышка люка. В тот же миг незнакомец откинул широкий капюшон, и Эсмеральда, радостно вскрикнув, бросилась ему на шею. Стоявший рядом архидьякон с силой сжал факел и резко отвернулся.

— Пьер!.. — по щекам девушки заструились быстрые счастливые слезы. — Ты здесь! Как же это?..

— Да, Эсмеральда, твой непутевый муж наконец-то пришел навестить тебя, — смущенно сказал Гренгуар, покосившись на стоявшего к ним спиной святого отца. — По правде сказать, без мэтра Фролло мне бы вряд ли это удалось… Как ты здесь? Надеюсь, все эти несчастья не сломили тебя?.. Посмотри, что я принес.

С этими словами поэт извлек из плетеной корзинки несколько сальных свечей.

— Они, конечно, могут привлекать своим запахом крыс…

— Ах, Пьер, — грустно перебила цыганка, — в этом нет большой беды, поскольку эти зверьки и без того чувствуют себя здесь полноправными хозяевами.

— …зато тебе больше не придется коротать дни в кромешной темноте, — с этими словами Гренгуар запалил от факела одну из десятка свечей.

— Спасибо! — искренне поблагодарила девушка и чмокнула в щеку довольно улыбающегося поэта.

Последний жест был обращен скорее к Клоду: от узницы также не укрылась реакция священника на ее первый порыв. В юной красавице взыграло детское желание отомстить своему мучителю, заставить его хоть немного страдать.

Услышав звонкий «чмок», Клод развернулся со скоростью атакующей кобры и пригвоздил перепуганного Пьера обжигающим взглядом.

— Святой отец, вы не могли бы ненадолго оставить нас одних? — вызывающе спросила Эсмеральда, сжав холодными пальчиками ладонь так называемого супруга — этот жест придал ей мужества.

Архидьякон побледнел от негодования: дикая ревность, желание проучить эту наглую девчонку, боязнь вновь испугать ее взрывом ярости — все это туманило разум; слова комом застревали в горле. Да как она смеет!.. А этот остолоп?.. Разве для этого Фролло разыскивал его, для этого, рискуя всем, протаскивал в темницу?!

— Мэтр, — самым беспечным тоном, на какой только был способен под прожигающим взглядом своего учителя, сказал Гренгуар, опасаясь, как бы реакция на выходку цыганки не сгубила их всех, — мне, в самом деле, нужно поговорить с Эсмеральдой, вы помните?.. Думаю, четверти часа нам будет вполне достаточно. Если вы будете столь любезны…

Священник, поколебавшись несколько мгновений, молча направился к лестнице, перед этим на секунду с такой силой сжав запястье своего ученика, что тот невольно поморщился. Понять его красноречивый взгляд было несложно.

— Ох, Пьер, что же мне делать?.. — девушка сокрушенно прошлась по тесной камере. — Если бы Феб… Постой!.. Ты ведь можешь найти его? Скажи, что меня ждет виселица, если только он не придет и не расскажет, как все было на самом деле!.. Он, конечно, спасет меня!

— Эсмеральда, понимаешь, — осторожно начал поэт, зная, что ему придется ранить чувства девушки, и желая хоть как-то смягчить удар, — боюсь, капитан не захочет участвовать во всей этой истории… Его имя будет запятнано скандалом, что может повредить карьере…

— Что значит какая-то карьера в сравнении с жизнью невинного?! — воскликнула цыганка, а через мгновение сникла и без сил опустилась прямо на холодный пол тюремной камеры. — Он говорил то же самое, этот дьявольский святоша… Что Феб не придет за мной. Что он… он скоро женится…

К концу фразы голос девушки перешел в едва различимый шепот, после чего она горько разрыдалась. Смущенный Гренгуар неловко обнял ее и утешительно погладил по черным волосам.