Cемиотика культуры

В соссюровском знаке опять не три, а две части, но обе они – означающее и означаемое — представляют собой не материальные, а психические объекты. Означающее определяется как акустический или графический образ (например, произносимого или написанного слова), а означаемое – как понятие, характеризуемое только своим логическим содержанием, а не объемом. Реальный референт, образующий этот объем, исключается из анализа знака, выносится за скобки, знак полностью дематериализуется. Дело в том, что психический образ и абстрактное понятие, в отличие от материального объекта, схематичны, они не полностью воспроизводят звучание слов и облик объектов, экономно упрощая их до отдельных черт. Реальные вещи и звучащие слова слишком конкретны и неповторимы, а в знаковой структуре их заменяют абстрактные схемы, составленные из стандартных, повторяющихся отличительных характеристик. Эти схемы легко сравнивать аналитически, по отдельным элементам, как мы сравниваем понятия «собака» и «кошка» (например, различая их по релевантной характеристике лая/мяуканья). Так же и звуковой образ слова может структурироваться и поддается исчислению по немногим единицам – фонемам. Итак, преимущество соссюровской схемы знака – возможность структурного изучения языка и других знаковых систем, включающих много соотнесенных между собой знаков. Дематериализация и структурное определение знака стали революционным достижением, сделавшим семиотику одной из ведущих гуманитарных наук, образцом для описания других видов социальной и культурной реальности.

Выше, в главе 1, цитировались слова Соссюра, которые фактически применимы к устройству не только языка, но и любой системы символических знаков: «в языке нет ничего, кроме различий», ничего, кроме нематериальных отношений между элементами. Собственная природа этих элементов несущественна, важны лишь системные отношения между ними: например, возможны разнообразные индивидуальные и диалектальные варианты произношения русской фонемы о, все они не имеют значения для сообщения смысла, лишь бы соблюдалось значимое отличие этой фонемы от других (хотя в некоторых случаях и оно может нейтрализовываться, когда, например, о произносят как а). Это удобно для умственных операций, для выработки правил, для создания новых систем. При определении отдельного изолированного знака (неважно, двух- или трехчастного) предполагается уже готовый мир материальных референтов, обладающий своей внезнаковой логикой, которую знаки должны адекватно «отражать». Напротив того, у систем, образованных из структурных знаков, творческие возможности шире: такие знаки создаются независимо от референта, их система задает категориальную сетку, с помощью которой люди членят и осмысляют реальный мир; иными словами, такая знаковая система сама структурирует свое содержание. Отсюда, в частности, вытекает известный факт, что каждый язык, да и вообще каждая более или менее развитая знаковая система, создает собственную картину мира, по-своему классифицирует его объекты: например, изначально одинаковый для всех людей физический спектр солнечного света – непрерывная полоса тонов от оранжевого до фиолетового – по-разному членится в разных языках и культурах, набор цветов, различаемых и обозначаемых отдельными словами, варьируется как по составу (богаче или беднее), так и по границам между ними.